Полуостров крильон. Сахалинская обл

День 1
Все участники встречаются на ж/д вокзале. Садимся в автобус и едем в Анивский район до устья р.Урюм. Реку будем переходить вброд, глубина по колено, местами по пояс. Для переправы переобуваемся в обувь которую взяли для водных переходов. После перехода переобуваемся и идем по лесной грунтовой дороге. После чего выходим на побережье в Кириллово. Далее наш путь проходит по песчано-галечному побережью.
На р.Тамбовка остановимся на обед.
После Тамбовки, ориентируясь на отлив, проходим прижимы. Во время отлива возле скал открывается берег и можно пройти не намокая.
Лагерь разбиваем на устье р.Максимкина. Дежурные готовят вкусный ужин. Возле костра будем знакомиться друг с другом.
Дневной километраж: 21 км.

День 2
Утром дежурные готовят завтрак согласно раскладке и графика дежурств. После завтрака собираемся и выходим в путь. По дороге зайдем в меловой каньон, где падает 8 метровый водопад. А в скалах разместились гнезда стрижей.
На р.Кура встанем на обед. В устье реки расположено фермерское хозяйство, и можно увидеть пасущихся лощадей на берегу моря.
После обеда нас ждет переход до р.Могучи. Переход по песчано-галечному пляжу. Иногда прохождение возле скал по каменной тропке, как будто скала стекла на землю, образуя дорожку. Интересная скала встретится по пути, в народе именуемая - Драконом. Разноцветные скалы сложены мордой дракона, с открытой пастью и впадинами для глаз.
Очередной брод через р.Найча. Еще немного километров пути по песку и встаем лагерем на р.Могучи. Горячий ужин. Ночевка.
Дневной километраж: 22 км

День 3
После завтрака собираем лагерь и выходим в путь. Сегодня переход будет сложноват. Придется обходить м.Канабеева по бамбуку. Движение будет сильно затруднено. Прохождение 5 км займет 4 часа.
Мыс Канабеева очень красив. На самом мысу расположилась каменная арка, к которой ведет скальная терраса метровой ширины. Обязательно радиально зайдем для осмотра и фото. Требуется понимание безопасности, т.к. глубина моря возле мыса сразу достигает 5 метров.
Далее переход по крупно-галечному побережью сменяющемуся переходом по валунам, нагромождение которых достигает порядка 3 метров в высоту.
Сегодняшний день завершится на заброшенном стане мыса Анастасии (нежилой п.Атласово). В море напротив мыса стоят две скалы, окруженные старым разрушенным японским пирсом. На самой большой скале когда-то японцами были установлены тории, синтоистские священные ворота в храм, обращенные на восток, в сторону восходящего солнца.
Возле места ночевки протекает р.Анастасия. Можно устроить постирушки, помывушки.
В 200метрах от лагеря, на побережье спадает красивый 20 метровый водопад.
Горячий ужин. Ночевка.
Километраж дня: 12 км.

День 4
Дневка.
День предназначен для отдыха после перехода. Постирать вещи, высушить, помыться и просто отдохнуть. Релакс на мысе Анастасии с мягкими рассветами и огненными закатами.

День 5
Утром, после завтрака, собираем лагерь и выходим. Сегодня путь держим до самого мыса Крильон.
Путь красивый, но имеет несколько переходов по валунам. Переходя такие прижимы, следует соблюдать осторожность, не торопиться и помогать участникам. В некоторых местах может понадобиться помощь в переносе сначала рюкзаков, а уже после налегке проходят участники. Мальчики проявляют активность и подают руку помощи. По пути нас так же ждет множество водопадов, от маленьких, до больших, от высохших до тонкой струйки до мощных водяных потоков. На обед встанем на домике возле водопада.
После обеда останется немного километров и мы наконец то в бухте м.Крильон! Разбиваем лагерь и готовим ужин. Так же собираем паспорта и инструктор идет отмечать группу у пограничников.
Внимание! Сотовая связь на Крильоне - Японская, съедает весь баланс не успев набрать номер.
Завтра нас ждет дневка и экскурсионные вылазки по мысу, по местам славы, и военных укреплений, маяк и памятник, подземные ходы и пушки.
Дневной километраж: 19 км.

День 6
Дневка. День посвящен ознакомлению с историей крайней точки острова Сахалин. Весь день распланирован на радильные выходы, чтобы как можно больше охватить исторических достопримечательностей, связанных с периодом русско-японской войны.
Сегодня никуда не торопимся. Спим всласть. После позднего завтрака, приготовим обеденный перекус и пойдем гулять и осматривать достопримечательности Крильона.
Обход начнем с памятника воинам, погибшим при освобождении Сахалина и Южных Курил. В этой братской могиле похоронены 7 десантников. Далее пойдем осматривать ныне нежилые постройки, которые строили еще японцы и потом русские, все перемешалось на маленьком кусочке земли. Полазеем, поглазеем, и поспешим в укрепрайон. Ведь мыс Крильон-это один большой укрепрайон, по которому можно гулять неделями в поисках военных дотов, подземных ходов, окоп, пушек. По дороге поднимемся на большое плато, заросшее бамбуком, где спрятались в густой высокой траве пушки. Чуть поодаль виднеется козырек командного пункта, вот мы уже внутри.
Стены и ступеньки выложены японцами природным камнем, кладка сохранилась до сих пор, как новенькая.
Поднимемся наверх и перед нами весь пролив Лаперуза, как на ладони. Идем дальше, вот в подземном укрытии стоит целая пушка, все рычаги до сих пор в рабочем состоянии.
Внизу виден лаз, который уходит под землю, спустимся вниз, и перед нами откроется целый подземный мир. Множество комнаток, лазы. Переходы, лестница и мы опять наверху уже на другом конце полуострова, опять спускаемся вниз, снова наверх и опять в другом конце, по дороге встречаются пустые ящики из-под снарядов, старые койки, на стенах различные приборы, датчики, счетчики, дааааа, точно гулять тут можно неделями, чтобы все рассмотреть и найти все лазейки. Выползаем на свет белый и возвращаемся в лагерь. В лагере перекусим и вновь выходим на очередную прогулку по мысу. В хорошую погоду с Крильона можно увидеть Японию. И мы отправляемся на край мыса, а вдруг повезет и мы увидим Японию. Сначала перед взором откроется остров Ребун, а дальше остров Хоккайдо. При наличии бинокля можно разглядеть ветряные мельницы, которые светятся разноцветными огоньгами.
Возвращаемся в лагерь готовить ужин. И под обсуждение сегодняшнего дня наслаждаемся горячей пищей и вкусным чаем с баранками.
Дневной километраж радиальных выходов: 6 км.

День 7
Утром, после завтрака, собираем вещи, одеваем рюкзаки и опять отправляемся по дороге обследовать подземные ходы и «изучать» боевую технику. Выйдем на огромную пушку, а в бамбуке спрятались з советских танка. Обследуем новые лазы, траншеи, найдем японские умывальники, которые сохранились в отличном состоянии.
Далее по дороге заглянем посмотреть на останки поста Сирануси. Пост был основан японским кланом Мацумаэ с острова Хоккайдо,предположительно в 1750-х годах, в 1850-х годах значение поста стало уменьшаться и пост в Сирануси был упразднен на том история поста закончилась. Есть информация, что на 1925 г. в селении Сирануси проживало 150 человек, имелось 36 домов. Сейчас на месте поста можно найти много объектов разных времен, принадлежащих, как Японцам, так и русским, постамент от памятника Кайдзима Киненто, площадки от здания японского поста, земляные валы, которые носили скорее всего оборонительный характер, бетонные сооружения, огневые точки 2 –й мировой войны.
Выше поста находятся развалины крабового завода и береговые батареи из танков ИС-3. Кстати танки законсервированы и находятся в отличном состоянии.
Далее дорога проходит по песчаному пляжу.
И вот на горизонте из тумана появляется « корабль-призрак». Красавец, вернее все, что от него осталось. Корабль разорван на три куска. Это сухогруз «Луга», который лежит здесь уже более 65 лет на отмели. Чайки и бакланы облюбовали останки корабля и устроили на нем птичий базар.
К осени 1947 года пароход-сухогруз « Луга» подготовили для буксировки во Владивосток, а потом далее на капитальный ремонт в Шанхай. Буксировать «Лугу» поручили пароходу «Петр Чайковский», но упустили время и буксировку начали в конце октября. «Петр Чайковский» и «Луга» были подхвачены сверепым тайфуном у пролива Лаперуза. Буксир порвался и «Лугу» выбросило на полуостров Крильон между мысами Майделя и Замирайлова голова. Повреждения «Луги» были настолько велики, что ремонт был нецелесообразен и снимать с отмели ее не пытались, вот так и стал он домом для чаек и бакланов
Обеденный привал и фото на память. И снова в путь.
Множество медвежьих следов будут сопровождать нас в пути. Раньше на полуострове был заказник, охота и рыбалка в этих крах была запрещена, вот и расплодились тут мишки. Достаем дудки и дудим, обозначая, что мы тут идем.
На ночлег становимся на р.Замирайловка. Горячий ужин.
Дневной километраж: 14км.

День 8
Утром после завтрака собираем лагерь, одеваем уже облегченные рюкзаки и выходим в путь. Сегодня путь частично проходит по перевалу, огибая мыс Кузнецова, так как там непроходы. Дорога через перевал в хорошем состоянии и не составит сложностей для перехода.
Мыс Кузнецова – один из природных памятников о. Сахалина, название свое получил в честь капитана 1-го ранга Д. И. Кузнецова, командовавшего первым отрядом, приплывшим на Дальний Восток в 1857 г. для охраны Российских границ.
Выходим к фермерскому хозяйству. Останавливаемся на обед.
Во время обеда сходим посмотреть на японский столбик с иероглифами.Таких столбиков много осталось по Сахалину, на нем указана высота над уровнем моря.
После обеда продолжаем путь до мыса Виндис, где разобьем лагерь. Ужин. Ночевка.
Дневной километраж: 17 км.

День 9
Дневка.
Утром, после завтрака, отправляемся на г.Коврижка.
Гора Коврижка получила свое название из-за своей формы ввиде тортика, находится она на мысе Виндис. В переводе с айнского языка, как «скверное жилище». Мыс находится в 35 км. от пос. Шебунино, сама Коврижка возвышается над уровнем моря на высоте около 78 м., имеет практически идеальную круглую форму с диаметром более 100 м. Абсолютно плоская вершина Коврижки известна тем, что на ней были найдены археологические стоянки древнего человека. Есть версии, что эта природная постройка использовалась Сахалинскими аборигенами в качестве крепости, где они спасались от нашествия чужаков, может именно поэтому и название « скверное жилище».
Подъем на Коврижку очень крутой, на нее можно попасть только по канату, который натянут добрыми людьми. Преодолевая страх, поднимимся наверх и перед нами откроется головокружительный вид! Виден почти весь Южно-Камышевый хребет с одной стороны, а с другой мыс Кузнецова.
Обед и ужин в лагере. Ночевка.

День 10
Утром после завтрака собираем лагерь, одеваем рюкзаки и выходим в путь.
Сегодня пройдем через старую заброшенную деревню. Которая впечатляет сохранившимися домами на берегу моря в глуши, где нет путей сообщения.
По пути очередной брод р.Перепутка. Во время дождей уровень воды сильно поднимается, что может создать препятствие. Но мы уже прошли много рек и речечек, и эта речка нам не препятствие!
Пообедаем на речке и продолжим путь до р.Брусничка. Путь проходит по песчаному пляжу.
В устье р.Брусничка разбиваем лагерь. Ужин. Ночевка.
Дневной километраж: 16 км.

День 11
Завтрак. Сборы в дорогу. День выхода с похода. Последний рывок. Жаль раставаться с красотой Крильона. Много мест нехоженных и неизведанных нами остается позади. А значит есть повод вернуться!
В Шебунино будет ожидать автобус, который отвезет нас в Южно-Сахалинск.
Дневной километраж: 22 км.

День 12
Запасной день. На случай непогоды, приливов и усталости участников. В случае хорошего темпа прохождения маршрута будет использован как дополнительная дневка или как дополнительный день для распределения километража по силам участников.

Внимание! В зависимости от погодных условий, физической и психологической подготовки участников, условий и скорости прохождения группой маршрута, а также при форс-мажорных обстоятельствах, инструктор может вносить изменения в график. Такое решение принимает за всю группу только инструктор.

Интересный поход по одному из неисхоженному региону России. Активный отдых на Сахалине это много природы, хорошая компания и обязательно оздоровление!

Напоминает рыбу. Левую оконечность хвостового плавника занимает полуостров Крильон. С востока он омывается водами залива Анива, с запада - Татарским проливом, с юга - проливом Лаперуза отделяется от Японии.

Южное положение полуострова, а также проходящая вблизи его западного побережья ветвь теплого Цусимского течения определяют особенности климата этого района. Крильон - самая теплая часть Сахалина. По физико-географическому районированию Крильонский полуостров находится в подзоне южной темнохвойной тайги, обогащенной представителями более южных областей. Поэтому видовая насыщенность растительного и животного мира одна из самых высоких на Сахалине.

Нас интересует часть полуострова, обращенная к заливу Анива. В этот залив впадают реки: Урюм, Тамбовка, Ульяновка, Кура, Найча и Могучи – общая нерестовая площадь их составляет около 600 тысяч квадратных метров , или почти треть от полного нерестового фонда рек залива. Наиболее массовый вид лосося – горбуша, нерестится также сима, сохранилась изолированная популяция осенней кеты. Но главная ценность этого уголка – одна из последних на юге острова популяций сахалинского тайменя.

Полуостров и мыс Крильон были названы так Лаперузом (1787) в честь французского генерала Луи де Крильона, знаменитого своей храбростью. 14 мая 1805 г. судно руководителя первой русской кругосветной экспедиции Ивана Крузенштерна «Надежда» бросило якорь в заливе Анива. Крузенштерн ознакомился с жизнью айнов, раздал им подарки. С тех пор история не раз круто меняла здесь жизнь. С 1861 по 1904 гг. на Сахалине была русская каторга. Память об этом времени осталась на карте – мыс Канабеева назван так по имени надзирателя, убитого здесь беглыми каторжниками. В 1905 году Сахалин захватили японцы. До сих пор на острове остались противоречивые свидетельства их хозяйствования. На Крильоне было немало поселков, хуторов и рыбалок. После освобождения Южного Сахалина в 1945 г. на остров активно завозились вербованные рабочие, крестьяне из западной части страны (по месту родины переселенцев назывались и поселки – Ульяновка, Тамбовка). Поселки с Крильона были расселены только в середине 60-х. Уроженцы этих мест с ностальгией вспоминают, какие это были богатые рыбой и дичью места.

В 1948-51 гг. на полуострове существовал заповедник «Южно-Сахалинский». Недолгое заповедание закончилось в ходе сталинского преобразования природы. 14 марта 1972 г. начинается бурная и печальная история заказника «Полуостров Крильон». Попробую вкратце пересказать ее по документам, которые удалось разыскать:

1. Из Положения о государственном охотничьем заказнике областного значения «Полуостров Крильон»:

Срок заказа 10 лет, режим комплексный. Видовой состав охотфауны – медведь, лисица, енотовидная собака, американская норка, заяц, рябчик, соболь, водоплавающая дичь, черная ондатра (Кстати, охотоведы до сих убеждены, что это особый вид! Впрочем, это не самая страшная их ошибка). Площадь угодий 62 тыс. га, в т. ч. лесных - 48, полевых - 4, водных - 10, протяженность рек 120 км. Количество егерей - 2.

В 1979 г. на р. Найча поселили 20 канадских бобров, они все погибли во время наводнения в августе 1981 г.

2. Решение г. Сахалинского областного Совета народных депутатов:

Утвердить Положение; продлить срок на 10 лет - с целью охраны и воспроизводства редких и ценных животных: соболя, выдры, выпущенных для акклиматизации канадских бобров (к тому времени погибших!), орланов, рябчика, морских и водоплавающих птиц, тайменя, симы, горбуши, а также охраны среды их обитания.

Заказник выполняет функции поддержания целостности естественных сообществ, сохранения, воспроизводства и восстановления ценных в хозяйственном, научном и культурном отношениях, а также редких и исчезающих диких животных.

Установлены ограничения следующих видов деятельности :

а. охоты и рыболовства,

б. туризма и других форм организованного отдыха населения,

в. сбора грибов, ягод, лекарственных и декоративных растений,

г. использования ядохимикатов,

д. движения транспорта вне дорог.

Должен заметить, что все это время в поймах нерестовых рек велась пастьба молодняка КРС. Ежегодно свою дань брали медведи-скотинники, за что их отстреливали. Здесь егерь Картавых добыл медведя, чей череп на международной выставке трофеев оказался крупнее трофея самого Чаушеску.

3. Решение Сахоблисполкома г. «О частичном изменении Положения о ГОЗ «Полуостров Крильон» № 000»:

Введенное в 1982 г. ограничение на рыбную ловлю способствовало увеличению численности различных видов рыб, обитающих в водоемах заказника. Учитывая предложение управления охотничьего хозяйства решил:

Внести в пункт 3.5. Положения № 000 следующее дополнение:

- на территории заказника разрешается любительское рыболовство. Для проведения биологической мелиорации в реках и отлова сорных рыб (!) разрешается в виде исключения использование сетей по разрешениям, выдаваемым управлением охотничьего хозяйства. Контроль возлагается на егерей. Председатель облисполкома.

Для справки – в период, предшествующий этому решению, инспекция рыбоохраны изымала у нарушителей до 36 крупных тайменей в день. С этих пор на полуостров началось массовое нашествие. Местная районная администрация попыталась прибрать к рукам процесс – ввела плату за въезд. Заказник служил, да и сейчас служит, местом «царских» охот и рыбалок. Например, во время визита Путина с ним был Черномырдин, который вместо скучных экскурсий поехал на Тамбовку и убил медведя. Это также место нешуточных схваток за влияние между местной рыбоохраной и охотуправлением.

4. Служебная записка «О целесообразности сохранения статуса заказника «Мыс Крильон»:

Численность редких рыб, птиц и диких животных, ради которых якобы создавался заказник, на сегодняшний день достигла критической точки полного исчезновения. Район по линии заказника практически не получает никакой продукции и никаких доходов. На основании изложенного, считаю нецелесообразным дальнейшее продление статуса заказника «Мыс Крильон», предлагаю использовать эти земли для развития малых предприятий и фермерских хозяйств. Ст. госинспектор Анивской инспекции рыбоохраны 1992 г.

В 90-х годах здесь происходит бурный рост рыбных промыслов. Он ограничивается только труднодоступностью района и недостатком ценных объектов. Многократные попытки навести хоть какой-то порядок не удаются. Наиболее вреден весенний промысел разнорыбицы. Местные реки еще хорошо выполняют функции воспроизводства горбуши – в нечетные годы происходит переполнение нерестилищ и возможны заморы. Поэтому есть возможность изымать горбушу из рек, поскольку промысел морскими ставными неводами здесь неэффективен. При этом значителен прилов молоди кунджи, красноперки и тайменя. Ведется также ограниченный промысел ларги и ламинарии.

5. Распоряжение администрации Сахалинской области от 01.01.2001 г.

В соответствии с пунктом «а» статьи 18 и статей 19 Закона Сахалинской области «О развитии особо охраняемых территорий Сахалинской области»: Аннулировать статус государственного охотничьего заказника областного значения «Полуостров Крильон». , губернатор области.

Очень уж легко удалось охотоведам избавиться от проблемной территории. Использована такая формулировка: «полностью выполнены цели по стабилизации количества диких животных и птиц, в том числе и занесенных в Красную книгу». Никто из независимых специалистов этого не подтвердил, и никакой экологической экспертизы не было. На самом деле заказник не справился как минимум с целью охраны и воспроизводства тайменя и симы. В период с марта 2002 года прошло несколько совещаний разного уровня по проблеме Крильона. Предлагался вариант организации новой для Дальнего Востока России особо охраняемой природной территории – лососевого заказника под управлением «Сахалинрыбвода».

6. Распоряжением губернатора на полуострове Крильон образован заказник:
По просьбе депутатов и администрации Анивского района, в настоящее время в департаменте по рыболовству и комитете природных ресурсов идет работа по созданию на полуострове Крильон биолого-ихтиологического заказника.

В целях поддержания на территории полуострова правопорядка, пресечения браконьерства , а также с учетом пожароопасного периода и предстоящей лососевой путины, губернатором области 30 апреля подписано распоряжение, предписывающее департаментам лесопромышленного и рыбопромышленного комплексов обеспечить совместно с областным охотуправлением закрытие свободного доступа за реку Урюм всем юридическим и физическим лицам, не имеющим на руках специального пропуска, подписанного всеми тремя контролирующими службами. Таким образом, природоохранные мероприятия позволяют сохранить в первозданном виде реликтовые леса и родильный дом лососевых Анивского залива. Пресс-центр Администрации Сахалинской области, 30.04.2003

К сожалению, в заголовке этого сообщения - типичная дезинформация. Одно время действительно «Сахалинрыбвод» выступал за создание ихтиологического заказника с запретом промысла лососей. В СМИ прошла волна публикаций по этому поводу – «Крильон не умер», «Крильон будет жить», «Заказник для лосося». Но на решающем совещании 28.04.2003 начальник СРВ отказался от намерения взять под особую охрану эту территорию. Губернатор Фархутдинов предписал провести путину и вернуться к рассмотрению вопроса о целесообразности заказника в ноябре 2003 г. Да вот, не успел.

Прошедшие годы без охраны показали ближайшее будущее ранее ценной территории, которая теперь быстро превратится в обычный унылый ландшафт с бурным ростом браконьерства. Будет усиливаться давление на промысловые запасы рыб и охотничьих животных. Полностью исчезнет последняя на юге Сахалина более-менее здоровая популяция сахалинского тайменя, деградируют запасы горбуши, симы и кеты.

История ООПТ «Полуостров Крильон» – это история предательства!

Исторический вывод Уилла Дэранта:

Один из уроков истории состоит в том, что «ничего» - очень часто хороший ответ на вопрос «Что делать?» и всегда умный ответ на вопрос «Что сказать?».

СЕРГЕЙ МАКЕЕВ

День первый: вновь на юг

В середине сентября выдались свободные дни: теперь уж точно на мыс Крильон! Но друг уговорил вместо этого пойти на гору Спамберга. На склонах этого тысячника мы провели четыре дня, но вершину покорить так и не смогли из-за яростного сопротивления бамбука и кедрового стланика.

Вернулись в город в пятницу, и уже в воскресенье, собрав рюкзак, в 14:20 я выехал на рейсовом автобусе в Аниву - наконец-то начинался мой поход на полуостров Крильон. За городом, застопив джип, добрался до посёлка Таранай. За Таранаем дела с автостопом пошли неважно - никто не подбирал, и от самого Тараная до мыса Крильон я шёл пешком.

Пройдя по дороге пару-тройку километров, я решил выйти на берег моря, поскольку дорога дальше шла сопками.

Далеко на юг уходил берег полуострова Крильон, а по ту сторону залива синели едва видимые, словно иллюзорные, островки Тонино-Анивского полуострова.

Полуостров Крильон назван по имени мыса, которым он заканчивается, а мыс, в свою очередь, назван французским мореплавателем Жаном-Франсуа Лаперузом в честь легендарного французского воителя Луи де Крильона. История полуострова богата: войны и международная торговля в средние века, колонизация периода Карафуто, шпионские страсти в послевоенное время и пр.

По тому побережью залива месяц назад я шел до мыса Анива - крайней юго-восточной точки Сахалина. Настоящим походом же я преследовал цель посещения самой южной точки острова. Эти походы входили в концепцию посещения всех пяти крайних точек Сахалина. Край земли на то он и край земли, чтобы манить своей запредельностью и загадочностью. Стремление попасть на край земли, по словам одного хорошего человека, возможно, уходит своими корнями в культ древних охотников.

Концепция автономного существования и свободного передвижения меня занимала издавна: палатка, спальный мешок, спальный коврик, провиант, спички, газовая горелка с газовым баллоном, налобный фонарик, сменная одежда - всё это даёт возможность вольного перемещения в пространстве и весит всего 12-15 кг. Конечно, такой образ жизни предполагает определённые тяготы и лишения, но всё же с ним не сравнится никакая идеологическая пропаганда, призывающая "брать от жизни всё".

Залив Анива… Многострадальный, чего в нем только не затоплено: одних только РИТЭГов по неофициальным данным столько, что Фукусима нервно курит в сторонке. Уже не приходится говорить о куче затонувших кораблей с мазутом и всяких химикатах.

На побережье много джипов и прочих легковых автомобилей. Простые люди отдыхают, рыбаки заводят сети, дети играют в песке, собаки носятся по берегу. Побережье замусорено.

Спешу пройти людскую суету. Меня окликают. Парнишка лет двадцати пяти - восьми колхозно-приблатнённого вида вежливо интересуется моей персоной. Разговариваем. Учтиво восхищается моим походом. На прощание жмёт руку.

Пройдя несколько сот метров, слышу окрик: с надувной лодки недалеко от берега фиксатый рыбачок предлагает рыбки.

Бесплатно! - добавляет он.

С улыбкой отказываюсь, ссылаясь на отсутствие места в рюкзаке (да и готовить некогда), но настроение отличное: люди у нас добродушные!

Сгустились сумерки. Нужно разбивать лагерь. Радует обилие древесины, выброшенной на берег, - с костром проблем не возникнет.

Останавливаюсь у полноводной речки. Ставлю палатку, разжигаю огонь.

По сторону речки - рыбацкий стан. Оттуда в мою сторону направляются два тела в оранжевых рыбацких куртках. Одно из них, подойдя к кромке воды, кричит мне "Эй!" и машет рукой. Подхожу.

Если увижу, что сеть ставишь!.. - раздаётся развязно-блатная угрожающая тирада.

Даю понять, что он ошибается насчет сети.

Мужик сдаёт позиции и добавляет нотки извинения в свою речь:

Ты извини, конечно, что таким тоном, но тут недавно двое ночевали. Утром смотрю, сеть поставили и аж две штуки поймали. А у нас тут РУЗ стоит, ждём захода рыбы.

Сменяю тему:

Вода в реке питьевая?

И на утвердительный ответ задаю новый вопрос:

Сахарку завтра утром дадите, а то в спешке дома забыл взять?

Рыбак оказался безотказный.

Ещё одной поразившей меня особенностью этой местности оказалось наличие злых комаров. Странное дело, на склонах Спамберга, в тайге их не было, а тут они неистовствуют! Что за аномалия?! Несмотря на осенние холода, они активны, как летом.

Из-за гор на противоположном берегу выплыла оранжевая ущербная луна. Огни того побережья, яркие звёзды на небосводе, Млечный Путь… Дрова весело пылают. Таёжные дрова горы Спамберга не очень хотели гореть, а эти прям жизни радуются.

Произвожу отбой.

День второй: полная свобода, морские приливы и ореол легендарности вокруг фамилии Картавых

Подъём в 6:50. Очень холодно. С трёх часов ночи не спалось: от холода, исходящего из глубин земли и проникавшего сквозь палатку, спальный коврик и спальный мешок, всего ломало - середина сентября как-никак. На рассвете стало веселей: прояснились горы и простор залива, засияли огни кораблей и населённых пунктов.

Первым делом разложил костер - нужно отогреться. Самое удивительное, несмотря ни на что, выспался: некомфортные условия держат тело (и душу) в тонусе.

Дрова на побережье хорошие: вспыхивают махом, давая драгоценное тепло. В это время суток и в это время года окружающая среда насыщена непередаваемыми красками.

Закончив сборы, перехожу вброд реку и выхожу на стан. Рыбаки сидят на завалинке, среди них - мой вчерашний собеседник. Как и обещано, сахару он дал, даже с лихвой, на полкило точно потянет. Рыбаки оживляются: появление путника привносит в их однообразную действительность (целыми днями ожидать заход рыбы!) хоть какое-то движение. Как обычно, надавали кучу советов на дорогу.

Иду по освещаемому утренним солнцем побережью. "Полная свобода!" - пел Ромыч Неумоев из "Инструкции по выживанию". Что может быть лучше свободного неограниченного перемещения в пространстве?.. При всем том - это не просто бесцельное шатанье по миру, а целые научные путешествия. Именно научными путешествиями называет подобные авантюры идеолог автостопа Антон Кротов. Путешествие - это всегда расширение горизонтов знания: новые земли, новые люди, новые впечатления, а самое главное - новый опыт.

Подхожу к ликвидированному посёлку Кириллово. Тут ещё до недавнего времени стояла пограничная застава, был кордон, контролировавший проезд на территорию заповедника (полуостров Крильон - заповедник). Заставу расформировали, и сюда свободным потоком хлынули все кому не лень, и теперь тут проходной двор.

Меня встречает ржавый вездеход, или, лучше сказать, его каркас. Памятник былой мощи Советской Армии.

Вдали сиротливо высится вышка. Охранять уже нечего. Сахалин теперь не пограничная территория, а зона свободных действий. Ничего не поделаешь, нынче в мире заправляют другие понятия: вместо индустриализации - цветмет, вместо здравой государственной идеологии - ура-патриотизм. Мне порядком пришлось насмотреться по стране разграбленных войсковых частей.

Перехожу вброд широкую реку Урюм. Реки восточного побережья Крильона, как я убедился на своем опыте, довольно полноводные.

Набредаю на стан. Лает собака. Выходит высокий, обросший бородой мужик лет пятидесяти. Попросил у него хлеба. Он дал сухари - тоже неплохо, даже лучше: не заплесневеют. Моего нового знакомого зовут Вадим. Он из Красноярска. Приехал сюда на своём авто на путину, но рыбы (в 2013) было очень мало: Вадим невесело прикидывает, сколько ему потребуется денег на возвращение домой. Говорит, что скучает по маленькой внучке. Оказывается, Вадим - дальнобойщик и объездил всю страну. И вот на берегу далёкого острова, вдали от федеральных трасс обнаружилось извечное братство автостопщиков и дальнобойщиков.

Вадим с собакой проводили меня немного.

Прохожу интересный берег.

Высокий берег образован песчаником. Склон "выплавил" из себя лицо мутанта.

После обеда выхожу к устью реки Максимовки. Здесь расположен большой стан. Вышел мужичок, лет так за пятьдесят, в кожаном пиджаке, наодеколоненный (есть такие люди, которые выглядят элегантно в любых обстоятельствах). Представился Сашей. До весны сторожит стан. Так работает уже несколько лет. Здесь ему нравится, и когда он находится дома, в Чехове, его тянет сюда. Тут зимой особенно хорошо, добавляет он.

Неподалёку от него ещё один стан, который охраняет молодой парнишка. Друг к другу ходят в гости.

Недавно иду вечером от него. Темно было, свечу фонариком. Вижу - медведь за мной идёт, я и кричал, и отгонял его, а он всё шёл за мной до самого дома, пока в заросли не свернул.

Саша напоил меня чаем и накормил огромными вкусными оладьями, приготовленными им на кофейном порошке. Он дал мне в дорогу сухарей, оладий и мазь против комаров. В очередной раз я сделал вывод, что пропасть в нашем пропащем мире не дадут: накормят, напоят и с собой всего надают.

Пока чаёвничали, Саша рассказал, что в этом году путины не было. Лично он заработал на рыбозаводе в Аниве всего… 650 рублей (!) за весь сезон.

Провожал меня Саша вместе с молодой игривой кошкой Симой.

Она, как собака, со мной по побережью ходит.

Рядом протекает река Ульяновка. Отсюда и начались мои непрестанная борьба со стихией и приключения на этом своенравном полуострове.

Река сама по себе немаленькая, а тут ещё морской прилив стал наступать, волны прямо в реку заходят. Пошел было вброд, но глубина не позволила перейти реку. Чуть выше по течению - японский мост, но он оказался разрушенным.

Выход из ситуации нашёл следующий: при помощи шеста нащупал косу в море, где можно было перейти по пояс в воде (наименьшая глубина), и, взвалив рюкзак на плечи, делая крюк в море, потихоньку прошел.

Солнце, склоняясь к западу, закатилось за высокий берег, на побережье надвинулась тень.

Прилив прижимает. Иду по камням: началась полоса небольших валунов.

На бревнах примостился разбитый телевизор. Оригинально: в глухих местах такой отголосок цивилизации. Словно, кто-то (рыбаки ли, медведи) сидел на бревнах, смотрел телевизор и, разбив экран камнями, ушел восвояси.

Вот холодильник лежит. На западном побережье Тонино-Анивского полуострова месяц назад я довольно набредал на бытовой мусор.

До каждого очередного мыса иду с замиранием сердца: что там за ним откроется?..

Очередное водное препятствие - река Кура. Перехожу эту реку по горло в воде и с рюкзаком на голове. Впрочем, это прилив, в отлив наверняка можно и по пояс пройти.

Вышел на противоположный берег на косе. В метрах трёхстах - рыбацкий стан. Парнишка, встретивший меня, сказал, что чуть дальше расположились некто дядя Саша и Олег Картавых. Картавых?! Знакомая фамилия!

Пройдя два километра - уже начало смеркаться - вижу: стан не стан, а какие-то беседки, домики и т.п. В устье речки (р. Колхозная) в искусственной запруде лежат разделанные туши нерп. Насторожило.

Неподалёку джип. Навстречу вышли двое.

Ага, вот он сын знаменитого отца. Однако наличие в водоеме туш нерп не позволяет мне полностью довериться:

Я тут нерп разделанных видел, вы случаем не браконьеры?

Хозяин слегка изменился в лице, но, не сводя с меня глаз, тут же нашёл подходящий хлёсткий ответ:

Нет, мы всего лишь путников ловим, разделываем и закапываем, - и добавил с деланным пристрастием, - какие мы тебе браконьеры?! Заказник тут, всё законно. Я сам бы этих браконьеров отстреливал. Заходи, заночуешь у нас. Сейчас ужинать будем.

Олег Картавых - зверобой, сын Фёдора Леонтьевича Картавых, знаменитого охотоведа, старшего егеря Крильона, который в своё время курировал полуостров. Его могила находится на реке Найче. Там же, рядом с ним похоронена его жена. О Фёдоре Леонтьевиче я прочитал в рассказе одного сахалинского писателя незадолго до этого похода.

После бати никого вместо него не стало. А когда в 2006 заставу в Кириллово сняли, на Крильоне вообще анархия наступила, - констатировал печальный факт Олег.

Эта погранзастава, похоже, не столько охраняла погранзону от шпионов, диверсантов и иностранного вторжения, сколько от местных варваров.

Вот сидит пограничник, видит, ты идёшь: захотел - пустил тебя, не захотел - на фиг послал.

За ужином Олег рассказал много интересного про своего отца. Фёдор Леонтьевич помимо прочего прославился еще и тем, что ликвидировал на полуострове огромного медведя-каннибала, который пожирал себе подобных. Чудовищный медведь облюбовал себе место там, где река делает поворот: залегал над трёхметровым обрывом и ожидал жертву. Заслышит шаги по воде и прыгает перед остолбеневшим медведем. Заваливает его, прячет тушу и опять залегает.

И вот лежит этот медведь-каннибал в своей засаде, - рассказывает Олег, - слышит: шаги. Прыг с обрыва, а перед ним не мишка, а… Фёдор Леонтьевич!

Олег с чувством естественной гордости за отца продолжает:

Туша этого гиганта в выпотрошенном виде весила 520 кг! На ВДНХ его череп первое место занял. А когда хотели на Европу (европейский конкурс) посылать, вышла загвоздка: наша разведка разнюхала, что череп трофейного медведя Чаушеску был меньше. Решено было не унижать Чаушеску, - трофей какого-то там Фёдора Леонтьевича, видите ли, больше, чем трофей Чаушеску! - и таким образом не портить отношения с Румынией, и батин медведь на Европу не выставлялся. Это всё политика, чтоб ей пусто было!

Рядом со мной за столом сидел немногословный напарник Олега Саня. Угощали супом и пеленгасом.

Ешь всё, мы уже наелись за это время.

Когда медведя-каннибала завалили, у него нашли закопанными пять-шесть убитых им медведей, - бойко продолжал тему Олег.

Я вот не люблю, когда хвастаются, - развивал он мысль, - что, мол, убили медведя с трёхсот метров и т.д. Попробовали бы вот вплотную, как Фёдор Леонтьевич, дело с медведями иметь.

Да уж, предки ходили на медведя не то что с ружьем, а с рогатиной и нередко выигрывали в честном поединке. В наше время охотничья доблесть понижает свою планку по мере усовершенствования стрелкового оружия. Всё относительно.

И не боишься ты вот так ходить в одиночку среди медведей? - с малой долей иронии смотрит на меня зверобой.

Да как-то страху нет, дело привычное, - отвечаю.

Тебя медведь хоть раз атаковал. Нет? А вот меня атаковал… Ты бы по-другому говорил.

Вроде бы медведь существо спокойное. Я даже слышал, что он человека боится. Просто нужно не провоцировать его…

Орудуя ложкой, Олег ухмыльнулся, кинув на меня взгляд:

А кто знает, что у него на уме. Вот мы сидим тут с тобой, кушаем, а ты вдруг возьмёшь нож и нас всех порубишь. Кто тебя знает?! Так и медведь.

Сидя в беседке на фоне сумеречного залива и далёких высоких берегов, разговорились с Олегом и за жизнь.

В сгущающейся темноте разошлись спать. Немного непривычно: электрического света нет, и спать приходится ложиться рано.

По словам Олега Картавых, от шлагбаума посёлка Кириллово до его стана - 27 километров. Таким образом, за день я сделал порядка 30 км.

День третий: хлебосольные рыбацкие станы, сахалинские джунгли и мыс Анастасии

Проснулись в семь утра от громогласного:

Саня! Вставай!

Это Олег будил своего напарника.

Вставай-вставай! Собирать вещи надо.

Сегодня они сворачиваются и покидают стан. В полдень начинается прилив, и надо успеть собрать скарб, разобрать домики и проскочить по отливу на север.

Небо хмурилось. Впрочем, прогноз так и обещал: дождь во вторник в первой половине дня.

Девиз Фёдора Леонтьевича Картавых был: "Не можешь выполнить - не обещай, замахнулся - бей".

Таким напутственным словом Олег с Саней проводили меня в дорогу. На прощанье Олег дал мне номер своего мобильного.

Было 8:30 утра. Накрапывал дождик. Через некоторое время стало капать настойчивее, и начался капитальный дождь, в одночасье вымочивший меня до нитки.

Вскоре показались строения: пройдя около 8 км, я вышел к берегам реки Найчи (именно там находится могила Ф.Л.Картавых и его жены). На северном берегу реки - стан. Как мне говорили днём раньше, тут живёт некто Петрович.

Стан огромный. Стучу в дверь. Вышел круглолицый малый, назвавшийся Сергеем. Сам Петрович оказался в вагончике. Через некоторое время мы втроём уже завтракали в столовой стана. Петрович - прожжённый бородатый мужик в почтенных годах, он живет в этих краях с 1989 года. На восточном побережье Крильона его знают все. В свою очередь он был лично знаком с Ф.Л.Картавых.

Угощая меня копчёной уткой с рисом, Петрович поведал о том, как три года тому назад на этом стане ночевали две молодые англичанки, которые на каноэ плыли в Японию. Я их сразу узнал: одной из них была Сара Оутен. Она шла в кругосветку и через Сахалин перебиралась в Японию: от Крильона до Вакканая проливом Лаперуза. Я тогда работал в определенных структурах и занимался ее вопросом.

Вечером, смотрю, причаливает байдарка. Из неё вылезли две девчонки и на берегу палатку разбивают, - вспоминает Петрович, - я им говорю: тут медведи бродят, я в туалет-то без ружья не хожу. Короче, зазвал их ночевать внутрь.

По словам Петровича, в этом месте был японский посёлок со школой. Ничего удивительного, при японцах весь Южный Сахалин был застроен и заселён. В предгорьях горы Спамберг нам много встречалось полей немалых размеров - трудолюбивые японцы изо всех сил расширяли свою обреченную империю.

После завтрака я перешёл полноводную Найчу, несущую свои воды почти под окнами столовой, в болотниках, которые мне одолжил Петрович, и, оставив их под корягой на том берегу, как было оговорено, пошёл дальше. Вдали, у сопок, паслись лошади. Полуостров Крильон ими славится.

После почти 8 километров пути под струями дождя замечаю в сопках православный крест, венчающий спрятанную за мокрыми деревьями часовню, - я вышел к устью реки Могучи, на берегах которой расположился очередной стан.

На территории стана пасутся корова и бараны. Бегает пёс. Замечаю женщину, стремительно входящую в дом. Спешу за ней, стучусь в дверь. Дверь открывается, и на меня смотрят женщина, зашедшая внутрь только что, и восточный человек с банданой на голове. Фраза, с которой меня встретили, говорила о многом:

Родной ты мой человек!

Это Ольга, хозяйка дома, выразила сочувствие моему вымокшему напрочь состоянию. Алик сразу же предложил переодеться. После осмотра часовни на сопке, я поглотил три чашки горячего борща, слушая историю этих добрейших людей. Ольга приехала с Алтайского края, она уже четвёртый год работает здесь поварихой. Дома муж и пять детей. Года-два назад ездила проведать семью и с тех пор больше выехать не смогла - денег всё не хватало. Тем более что в этом году рыбы почти не было. Алика тоже жизнь покидала, и он тут третий год безвылазно(!).

Здесь, на самом деле, не только стан, но и база отдыха. В тёплое время года каждые выходные тут проводятся тусовки для состоятельных людей: музыка, шашлычки и т.п.

Ольга показывает мне на своём цифровом фотоаппарате фотографии здешнего быта: рыбалка, домашний скот, рабочие будни. Словно дежавю какое-то: в июле того же года, когда я пробирался по дороге от мыса Погиби на восток, пересекая Сахалин, в избе трубообходчиков в глухой тайге мне точно так же такая же хлебосольная хозяйка за трапезой показывала на ноутбуке фотографии. Видимо, целый тип таких женщин сложился.

Обращаю внимание на наличие комаров в это довольно-таки холодное время года. Алик говорит, приводя точные данные своих наблюдений, что они на побережье появились 6 сентября, а Ольга объясняет причину: лето было засушливое, жаркое, до 30 градусов в тени, вот комары, якобы, и ждали благоприятной поры.

Наевшись борща, напившись горячего кофе и согревшись, я, несмотря на настойчивые предложения Алика остаться ночевать (хотя ещё день на дворе), выдвигаюсь дальше. Обнявшись на прощанье с хозяевами, которые проводили меня до реки, перехожу вброд (пока отлив) Могучи и продолжаю путь на юг.

С надеждой смотрю на хмурое небо, с которого стремительно падает вода: как никогда хочется солнца промокшему путнику.

Предстоит самый трудный этап пути - переход по верху, по хребту, в обход скал Хирано и мыса Конабеевки. Я был готов к тому, что будет очень трудно, но что это будет практически убийственно, даже не предполагал.

Существует проход по этим скалистым местам снизу, но из прочитанных мною воспоминаний путешественников и услышанных от бывалых людей советов выходило, что по кромке моря можно пройти только налегке. Мой друг и напарник по походу на гору Спамберга Максим говорил, что мыс Конабеевка получил своё название потому, что тут разбивались кони (там была устроенная японцами лошадиная тропа).

Имея за плечами порядка 12 кг скарба, принимаю решение идти поверху.

Дохожу до указанного Аликом остова небольшого проржавевшего судна. Там - распадок, в котором прячется старая японская дорога, ведущая вверх на хребет. Но сначала решаю дойти до ближнего скалистого мыска и посмотреть, что за ним. Пробравшись по огромным камням первые десятки метров, взбираюсь на мысок и вижу повсюду нагромождения валунов и лезвиеподобных скал. Понимаю, что с тяжёлым рюкзаком идти дальше не стоит - рискованно.

Переобуваюсь: тапки, которые хороши лишь в условиях морского берега, прячу в рюкзаке, надеваю кеды и ухожу в распадок.

Поначалу тропку, вроде бы, видать, но вскоре она теряется в зарослях. Махнув рукой - будь что будет! - сворачиваю на склон и поднимаюсь напролом. Враждебно щетинится бамбук, до боли знакомый со Спамберга. Неделю назад он не пустил нас на вершину горы, теперь препятствует обходить Крильон!

Промокает до нитки высохшая было одежда. Кругом берёзы и прочие лиственные деревья и немного хвойных. Цепляясь за стволы деревьев, воюю с бамбуком. Подавляю страх перед неизвестностью в этих заброшенных местах, поливаемых дождями и обложенных медведями. Назад ходу нет. Правда, Алик с Ольгой пока ещё неподалёку, и можно вернуться в любой момент, но возвращаться к ним будет капитуляцией. Помнится, Максим говорил, что по сравнению с Тонино-Анивским полуостровом Крильон - детские игрушки. Шутишь, дружище, поход до мыса Анива был весёлым променадом, а тут вон какое дело - борьба за каждый метр.

Прорываюсь на гребень хребта. За буйной растительностью видна только гладь моря да бескрайние просторы полуострова.

На гребне хребта бамбук не такой высокий - идти легче. Иду по хребту дальше на юг. Не иду - плыву, в прямом и переносном смыслах. В прямом - потому что всё мокро от дождя; в переносном - потому что приходится работать руками, как при плавании. Про хвалённую старую японскую дорогу и не вспоминаю - она окончательно исчезла в зарослях. Иду по интуиции. Периодически под ногами попадаются какие-то канавы, прорезающие хребет. Местами они глубокие, и, чтобы их преодолеть, приходится в них спускаться. Всё это - и бамбук, и канавы, и дождь - не могут не вызвать унылого настроения. Но унывать в таких местах безумие: куда лучше прекрасные пейзажи в таких условиях, чем в сухости и тепле - стена дома напротив, где в вечерних окнах отображается личная жизнь сотен людей. Внизу показался мыс Конабеевка. Поистине красота неземная!

Замечаю, что хребет плавно начинает спускаться к побережью. В порыве радости решаю сойти с хребта и начать спуск пораньше, и это было большой ошибкой. "Сваливаюсь" влево и пробираюсь сквозь бамбук. А на склонах, как мы уже знаем, он гораздо яростней, чем на хребте. Пробираюсь до русла ручья и свободно иду по нему вниз в надежде, что он выведет меня на берег моря. Однако склон резко обрывается вниз, и, видя далеко внизу бьющиеся о камни морские волны, понимаю, что нахожусь всего лишь на высокой скале. Поспешил, ох, поспешил со спуском!

С досадой поднимаюсь по руслу и забираю влево на склон отрога, прям в чащу бамбука. Дело в том, что спускаться по склону, заросшему бамбуком или кедровым стланником проще, поскольку идёшь по направлению его расстилания, то есть, "по шерсти", а вот подниматься приходится "против шерсти". Я, собственно, и решил обходить полуостров Крильон со стороны Тараная именно потому, что, по словам бывалого товарища, бамбук на хребте над Конабеевкой стелется в направлении юга, что упрощает ход, так как - "по шерсти".

С трудом переваливаю склон и начинаю спуск по отрогу. К бамбуку примешиваются лианы. Они переплетаются и цепляются за рюкзак или же просто свисают поперёк пути: невозможно ни перешагнуть их, ни разорвать. Продвигаться очень тяжело, до тошноты, тошнота - признак переутомления. Повторяется ситуация, много лет назад имевшая место в горных джунглях Лаоса. К лаосским лианам и прочей буйной растительности добавлялись какие-то жуки, которые кусали руки, оставляя незнакомую прежде, крутящую боль. Тогда у меня не было с собой ни еды, ни питья, а внизу текла полноводная река, в менее чем километре от меня, и дразнила своей свежестью. И точно также я пробирался тогда сквозь джунгли и выходил к скалистым обрывам. Но тогда я был налегке и мог кое-как спускаться вниз по скальной стене и деревьям.

Сахалинские джунгли не уступают джунглям Индокитая. На склонах горы Спамберга, пробираясь сквозь бамбук, я выразил пожелание заиметь мачете, но Максим сказал, что в данном случае мачете не поможет. Сейчас же я просто горел желанием держать мачете в руке и прорубать себе путь к морю. Рубить всё кругом, с плеча! - так дикая флора выматывала. На побережье будет спасение от этой убийственной красоты! Там камни и песок, там ручьи и волны, там можно лечь на ровную поверхность и перевести дух. Здесь же приходится быть в постоянном напряжении: в физическом и моральном. Чтобы хоть как-то продвигаться, делаю отчаянный сальто-прыжок вперёд и перекидываю себя вместе с рюкзаком через сплетения ветвей. И так раза три.

Вновь русло ручья и вновь он падает вниз со скалы.

Опять подъём сквозь щетину сахалинских джунглей, опять переваливаю отрог. И вот, наконец, третий ручей, русло которого выводит к морю!

Выйдя на побережье, оглядываюсь на арку Конабеевки, оставшейся позади, на севере, и перевожу взгляд наверх. Действительно, убийственная красота: можно остаться навечно в этих зарослях.

Вымотан настолько, что убито желание сходить на арку и посмотреть, что там за ней (сейчас об этом жалею). Но всё, что нас не убивает, нас делает сильней, говорил один радикал.

Без потерь не обошлось: разорван карман на штанах и исцарапаны руки. Тогда, в Лаосе, мои штаны превратились в шорты, а ноги и спина - в исполосованную плоть. Родные места снисходительней.

На часах шесть вечера.

…Иду до мыса Анастасии. Там был некогда посёлок Атласово. Петрович говорил, что оттуда до них - до стана на Найче - один мужик через заросли над Конабеевкой дошёл за два часа (!), чтобы позвать на помощь: у них что-то там заглохло. Я же только на обход одной Конабеевки потратил более трёх часов.

Прохожу водопад, маяк на сопке, дохожу до мыса Анастасии.

Он представляет собой резкий выступ в море и состоит из двух скал: большая похожа на каравай и, по всей видимости, экструзия (магматическое тело), вторая поменьше и являет собой кекур. На юге, через бухту Морж, виден мыс Крильон с сооружениями на нём. Повыше на сопке - белые шары ПВО.

На самом мысу Анастасии располагается стан, рыбаки уже снялись, на стане никого нет. Кругом постройки. Со времён Карафуто осталась инфраструктура: пирс, чаны для засолки рыбы и т.п.

Смеркается. Перехожу с рюкзаком на голове по горло в воде ярящуюся полноводьем (прилив начинается) реку Анастасию.

Разжигаю костёр (морские дрова, даже сырые от дождя, горят хорошо!), в сумерках наспех сушу вещи, готовлю ужин и произвожу отбой. В сырой палатке прокручиваю в памяти насыщенный день. Через открытый вход палатки созерцаю далёкие огни мыса Крильон и отблески маяка: он с определенной частотой прорезает стремительным всполохом южную часть ночного неба. Красиво и монументально. Поблизости никого нет, и далекое присутствие людей греет душу: в бухте Морж, примерно на половине расстояния от меня до мыса Крильон, бросило якорь судёнышко.

До мыса - километров 12-15. Завтра к обеду нужно дойти.

День четвёртый: мыс Крильон, Япония и западное побережье

Утром проснулся рано: в шесть-полседьмого. Просушка мокрой одежды заняла много времени, и я выдвинулся в путь лишь в пол-одиннадцатого.

В процессе сушки одежды с сожалением обнаружил, что маленькая книга рассказов Акутагава Рюноскэ в очередной раз промокла и теперь уже окончательно развалилась (бумажные вещи нужно хранить в целлофановом пакете!). Новой починке неоднократно клееная книга уже не подлежала, и я принял решение - сжечь. Достойный уход походной книги - быть почётно преданной огню на краю света. Книга этого великого японского писателя, сопровождавшая меня во время моих путешествий по стране и по Сахалину, триумфально исчезла в пламени костра на мысе Анастасии.

Какое-то время меня сопровождает любопытный тюлень, плывущий параллельно моему ходу метрах в десяти от берега. Иду по огромным свежим следам косолапого. Следы сворачивают вправо в сопки и тут же опять появляются.

Огибаю три скалистых мыса. Набредаю на остов вездехода: от боевой машины остались лишь ходовая часть и поршни. Уже чувствуется близость военных.

Прохожу последний скалистый мыс - мыс Кострома - и выхожу на финишную прямую - до мыса Крильон.

С побережья на возвышенность, где находятся строения, ведёт развороченная "Уралом" грунтовая дорога.

Около четырёх часов пополудни я уже был на крайней южной точке Сахалина.

На Крильоне расположены погранзастава, возле которой стоит вертолёт (он пролетал пару раз туда и обратно, пока я шёл по побережью), высится древний действующий маяк, возле него - метеостанция, повсюду разрушенные постройки.

Иду по грунтовой дороге, местами она переходит в ядреную грязь.

Вертолёт вновь стал взлетать. Наблюдавшая за его взлетом женщина поздоровалась со мной. Проехал на мотоцикле-муравье парнишка, везя в кузове, если мне не изменяет память, детали дизельного двигателя.

К моему удивлению, никто из военных не спросил у меня документов: их - военных - практически не было видно в этой погранзоне.

На краю мыса, над обрывом - могила советских воинов, освобождавших Южный Сахалин в августе 1945 года. Сюда каждый год на 9 мая приезжают джиперы возлагать венки. Увидеть памятник здесь было для меня весьма неожиданным. Впрочем, должно быть, такое расположение имеет больше символическое значение.

Сижу на обрыве, на самом краю Сахалина. Вдали синеет полоска Японии. До Вакканая - порядка сорока километров. На том - японском - берегу виднеется белая башня. На юго-западе высится гора Рисири, являя собой одноименный остров. До Японии, как говорится, рукой подать, и в то же время она далеко. Далеко - бюрократически (визу в Японию всё никак не отменят), рукой же подать потому, что японский путешественник Сэкино Ёсихару с товарищем лет десять тому назад на каяке до туда за 13 часов добрался.

Как-то, на закате Союза, один французский барон-виндсерфер Арно де Ронэ, рекордсмен Книги рекордов Гиннеса, не дождавшись советской визы (в консульстве в Саппоро завтраками кормили), чтобы легально пересечь пролив Лаперуза, в один из дней своих тренировок, поймав попутный ветер, самовольно ушел на серфе на Сахалин. На берегу пограничного мыса Крильон Арно не встретил никого, кто бы мог зафиксировать его рекорд. За тоскливыми размышлениями его застали наши рыбаки, которые передали всемирно известного мореплавателя пограничникам. Дело разрешилось вполне благополучно: в Москве Арно знали хорошо.

А сколько в этом районе шпионов из Японии высаживалось, знает только ограниченный круг лиц!

Иду обратно в сторону маяка. Спрашиваю у недавней женщины, которая теперь пилит дрова, где находится метеостанция: там у меня есть одно дело. Метеостанция находится на территории маяка, до которого нужно лишь немного подняться.

Во дворе бегают куры и раздирается пёс. У входа стоит, слегка улыбаясь, миловидная девушка Оля, до которой я шёл больше года, и смотрит на меня с интересом. Полная романтика.

Здравствуйте! Оля? Вам привет от Егора из Томска.

У Егора я вписывался на ночлег в Томске во время автостопа по России. Егор - отмороженный автостопщик и велоавантюрист. Прибыв пару лет назад в Холмск на пароме и оказавшись впервые на Сахалине, он сразу же отправился на Крильон (после этого он добрался аж до Охи). Здесь он и познакомился с Олей, которая приехала из Барнаула сюда, на край света. Егор рассказал мне о ней и просил при случае передать привет.

Егора она вспомнила, поблагодарила за привет и предложила попить чаю, правда, только через час, когда закончится её смена. Но времени у меня не было - нужно было разбить лагерь до заката солнца, и я вынужден был раскланяться. Правильно я сделал или нет, что отказался, не знаю; может быть, стоило пожертвовать временем и узнать, что же заставило эту девушку уйти из цивилизации и жить на краю земли?..

И вот, обогнув мыс Крильон, иду теперь на север, в сторону дома. Поглощаю перезревший вкусный шиповник. Гора Рисири преобразилась в лучах западающего солнца. На северо-западе синеет остров Монерон. Сопки Татарского побережья полуострова Крильон лишены леса - из-за сильных морских ветров. Это делает местный рельеф похожим на Забайкалье с тем только отличием, что на здешних сопках растёт непролазный бамбук, а в степях Забайкалья мягкие благоухающие травы.

Ещё одна особенность западнокрильонского побережья - это отсутствие полноценных дров: нормального костра не разжечь. На берегу полно морской капусты, в которую проваливаешься по щиколотку.

Выхожу на мыс Майделя.

На прибрежных сопках забелело что-то похожее на памятник. Издалека, на фоне голого рельефа, это напоминает бурятское ритуальное сооружение в степях.

Чуть поодаль у самого леса высится бетонная труба.

Забираюсь по военной дороге в сопки и подхожу к памятнику, выполненному в характерном японском стиле. Могила знатного самурая? У основания - красная табличка, по бокам которой стоят две огромные гильзы с красными звёздами. На табличке надпись о том, что здесь в 1990 году погиб советский солдат (в результате несчастного случая). Неужели этот весь комплекс посвящён погибшему?..

На самом деле интуиция меня не подвела: постамент и вправду японский. После описываемого похода я обнаружил в "Вестнике сахалинского музея" (№18 за 2011 год) статью про японский пост Сирануси, находившийся здесь, на мысе Майделя, в XVIII-XIX веках. Сообщалось также, что в октябре 1930 года мэрия японского города Хонто (ныне Невельск) на месте поста установила памятник, на японском языке звучащий как Кайдзима Кинэнто, в честь японских исследователей Карафуто. Кроме того, по рассказам местных жителей, неподалёку стояла советская войсковая часть, танки которой якобы до сих пор спрятаны в сопках и в любой момент готовы развернуться для ведения боевых действий.

Вскоре показались массивы мысов Замирайлова Голова и Кузнецова.

На закате я дошёл до останков севшего на мель во время невероятного шторма в 1945 году судна "Либерти". Корабль развалился на три неравных части.

На закате всё это символизирует преходящесть человеческой цивилизации на фоне красоты мироздания.

Красочный вечерний небосвод исполнял беззвучную симфонию, торжественную и неземную.

В 19:45 я приметил место у реки, где на траве можно было поставить палатку. По костровищу и остаткам дров было видно, что тут уже стоял чей-то лагерь. В сгустившихся сумерках, когда я сооружал палатку, послышался отдалённый шум автомобиля, и вскоре неподалеку на берегу остановилась рыбацкая "Нива", из которой вышли двое и стали заводить невод в море. Я подошел к ним. Познакомились: Дима и Андрей из посёлка Правда. В километрах пяти на север был их лагерь, где остались их товарищи.

Утром Дима с отцом приехали за мной и предложили подбросить до Невельска, так как идти берегом в обход мыса Кузнецова трудно, а по объездной таёжной дороге грязно и опасно по причине медведей. Да и сам мыс Кузнецова - эти скалистые берега - находятся под юрисдикцией одного медведя-монополиста, который, якобы, очень не любит чужаков на своей территории (ничего не напоминает?). Отказывать было нецелесообразно, и на трёх машинах мы двинулись на север. Я ехал с Иваном и его охотничьим псом Персиком (Перс), тоскливо скулившим всякий раз, когда видел в окно вспархивающую утку. Спасибо вам, друзья, что не оставили путника!

…Проехали гору Коврижка. Мне и раньше приходилось слышать, что эта гора использовалась айнами как неприступная военная крепость. На острове некогда велась война между нивхами и айнами, так что эту гипотезу отбрасывать нельзя. Дима на Коврижку однажды лазил. О том, что на плоскую вершину есть ход, свидетельствует верёвка, свисающая сверху. С сожалением я глядел на Коврижку, оставляемую нами. Видать, в другой раз придется взобраться.

Добрались до Шебунино, и начался асфальт.

После разбомбленных Шебунино и Горнозаводска Невельск предстал мегаполисом. У них даже "Рублёвка" своя есть: коттеджи вдоль федеральной трассы. Началась цивилизация, обрамлённая красочными осенними сопками.

И вот… вокзал - маршрутка - Южно-Сахалинск. Приехали.

В работе над материалом использовались сведения из книг "Хоппо руто. Сахарин но таби", автор Сэкино Ёсихара (Токио, 2006), "Без грифа "СЕКРЕТНО", автор-составитель Н.В.Вишневский (Южно-Сахалинск, 2012).

место о. Сахалин, полуостров Крильон

время сентябрь-октябрь 2013 г.

День первый: вновь на юг

В середине сентября (2013 года) выдались свободные деньки: ажиотаж с заказами поутих, и больше ничего на ближайшее время не намечалось. Всё, теперь точно иду на мыс Крильон! Но Максим уговорил идти на тысячник (1) Южного Сахалина - гору Спамберга. У Максима как раз выпал отпуск, и ему позарез нужно было как-то с пользой провести время. Пришлось идти навстречу дорогому товарищу.

Пошли на гору Спамберга. В предгорьях и на склонах этой горы прошарахались четыре дня. Достигли лишь высокогорного озера Мохового. Там разбили лагерь. На следующий день стали было штурмовать вершину, но встретили ожесточенное сопротивление бамбука, а когда к бамбуку на помощь пришёл кедровый стланик с внезапным дождём, мы капитулировали. Довольствовались лишь тем, что созерцали вершину с двухкилометрового расстояния. Зато, вернувшись в лагерь, мы катались на сделанном кем-то когда-то давно плоту и постигали красоты озера Мохового (облака над самой головой!).

Вернулись в город в пятницу. Меня хватило на полтора дня, и в воскресенье я вновь засобирался в путешествие. Теперь-то уж точно на Крильон! В этот раз ничто не держало: дело в том, что, вернувшись с горы Спамберга, я связался с очередным работодателем и выяснил, что пока я прохлаждался на высотах Южного Сахалина, они безуспешно пытались выйти на меня, чтобы я в спешном порядке прибыл к ним и поставил подпись в краткосрочном контракте. Естественно, я был вне связи, и таким образом потерял заказ на немалую сумму денег. Это был повод расстроиться, но, вспомнив, что перед самой отправкой на гору Спамберг, о походе на которую я заранее твёрдо договорился с Максимом, мне уже пришлось отказать внезапно позвонившему заказчику, я понял, что имею дело с Системой (2), и успокоился. Эта Система хитро устроена: либо ты в ней крутишься, получая стабильно деньги, еду и развлечения, и при этом являешься зависимым винтиком, орудием и исполнителем чужой воли; либо ты находишься вне её, но при этом ведёшь хаотичный, нестабильный, но, самое главное, свободный образ жизни, и жизнь твоя полна непредсказуемости, интереснейших людей и красивейших пейзажей. В общем, слепая Система хочет от тебя одного: чтобы ты сидел на месте и ждал от неё указаний, предписаний и команд. Система тупая, и есть способы её обойти. Впрочем, при этом приходится жертвовать прибылью и комфортом. Что я и ощутил на собственном опыте.

Коль так, то гулять, так гулять: спешно собрав рюкзак, в 14.20 ч выехал на рейсовом автобусе в город Анива. За городом застопил джип (всё-таки, автостоп - весёлое занятие!), и водитель Дима довёз меня до посёлка Таранай, попутно расписывая преимущества кайтинга, которым он увлёкся. За посёлком дела с автостопом пошли неважно: никто не подбирал. Таким образом, от самого Тараная до мыса Крильон я шёл пешком.

Пройдя по дороге пару-тройку километров, решил выйти на берег моря, ибо дорога шла дальше сопками. Я шагал на юг, созерцая уходящий далеко вперёд полуостров Крильон и иллюзорные островки Тонино-Анивского полуострова, синеющего по ту сторону залива Анива. По тому, запроливному побережью я также шагал на юг месяц назад. Крайние точки Сахалина, по словам сахалинского учёного и путешественника Андрея Клитина, влекут нас к себе, как влекли некогда древних охотников, стремящихся достигнуть края земли. Поймал себя на мысли, что иду за счастьем. Насколько это правда, узнаю, в конце пути, а пока ощущаю земное счастье идти вдаль с рюкзаком за спиной.

Вообще, концепция автономного существования личности меня занимала издавна: палатка, спальный мешок, спальный коврик, необходимый запас продуктов, спички, газовая горелка с газовым баллоном (новый пункт в моём походном наборе; я её купил недорого в магазине “Любитель”; вообще в указанном магазине есть всё для путешествий, рекомендую!), налобный фонарик, сменная одежда - всё это даёт возможность свободного перемещения в пространстве и весит всего 12 - 15 кг. Конечно, такой образ жизни предполагает определённые неудобства и быстро приедается, но, всё же, романтикам предоставляет возможность по-настоящему “брать от жизни всё”.

Залив Анива… Красивый, многострадальный, отравленный РИТЭГами (3) и прочей гадостью. Отгоняя от себя эти невесёлые мысли, стараюсь думать о позитиве. Всё-таки Сахалин - уникальнейшее место: где бы ты не оказался, он везде будет разный. Сопки и тундра, тайга и горы, заливы и водопады - и всё на одном острове!

Иду по побережью мимо джипов и легковых автомобилей, отдыхающих людей, заводящих в море сети рыбаков, играющих в песке детей, носящихся собак и пр. Берег замусорен. Спешу пройти людскую суету. Меня окликают. Парнишка лет двадцати пяти - восьми, колхозно-приблатнённого вида вежливо интересуется моей персоной. Разговариваем. Учтиво восхищается моим походом. На прощание жмёт руку. Пройдя несколько сот метров, слышу окрик: с надувной лодки неподалёку от берега фиксатый рыбачок предлагает рыбки.

Бесплатно! - добавляет он.

С улыбкой отказываюсь, ссылаясь на отсутствие места в рюкзаке.

Постепенно сгустились сумерки. Нужно разбивать лагерь. Радует обилие древесины, выброшенной на берег. Останавливаюсь у полноводной речушки, немного не доходя до Кириллова. Разбиваю палатку, раскладываю костёр. По сторону речки - рыбацкий стан. Оттуда в мою сторону направляются два тела в оранжевых рыбацких куртках. Одно из них подойдя к краю речной воды, кричит мне “Эй!” и машет рукой. Подхожу.

Если увижу, что сеть ставишь,…! - раздаётся развязно-блатная угрожающая тирада.

С чего ты взял, что я сеть ставить буду?! - в тон ему отвечаю я.

Немолодой уже мужик сдаёт позиции и добавляет нотки извинения в свою речь:

Ты извини, конечно, что таким тоном, но тут недавно двое ночевали. Утром смотрю, сеть поставили и аж две штуки поймали. А у нас тут РУЗ (4) стоит, ждём захода рыбы.

Решаю сменить тему:

Вода в реке питьевая?

И на утвердительный ответ задаю новый вопрос:

Сахарку завтра утром дадите, а то в спешке дома забыл взять?

Рыбак оказался безотказный.

Ещё одной поразившей меня особенностью этой местности оказалось наличие злых комаров. Странное дело, в тайге на склонах горы Спамберга их не было, а тут они настойчиво атакуют! Что за аномалия?! Осень, холодно уже, пора бы и спать им ложиться. Нет же, активны, как летом!

…И вновь испытанное на противоположном берегу пролива Невельского, у посёлка Лазарева, чувство, когда сидя вечером у палатки, я с тоскою смотрел на родной сахалинский берег и гадал, успокоится ли назавтра море, чтобы было возможно перебраться через пролив. Это чувство - чувство одиночества, оставленности и в то же время это осознание того, что ты не нужен никому, кроме близких людей, которых рядом нет, но которые тебя любят и ждут.

Из-за гор противоположного берега, в районе Пригородного и горы Юнона, что по ту сторону залива Анива, выплыла оранжевая ущербная луна. Кругом красота: огни того побережья, яркие звёзды в небе, Млечный Путь… Дрова весело пылают. Таёжные дрова горы Спамберга не очень хотели гореть, а эти прямо радуются жизни.

Произвожу отбой.

День второй: полная свобода, морские приливы и ореол легендарности вокруг фамилии Картавых

Подъём в 6.50. Очень холодно. С трёх часов ночи не спалось: от холода ломило тело. На рассвете, однако, стало веселее в том плане, что созерцал краски жизни: горы, залив, огни кораблей и населённых пунктов, всё это - в лучах зари. Дрова тут и впрямь благодатные: вспыхивают махом, давая радость тепла

Перейдя вброд реку, выхожу на стан. Рыбаки сидят на завалинке, среди них - мой вчерашний собеседник. Как и обещано, сахару он дал, даже с лихвой - на полкило точно потянет. Рыбаки вокруг меня оживляются: я привнес в их однообразную действительность (целыми днями ожидать заход рыбы!) приток свежего воздуха. Как обычно, надавали кучу советов в дорогу.

Иду по освещаемому утренним солнцем побережью. “Полная свобода!” - пел, помнится, Ромыч Неумоев из сибирской “Инструкции по выживанию”. Вот она, полная свобода! При всём том это не просто бесцельное шатанье по миру, а научные путешествия. Сие определение вывел идеолог автостопа Антон Кротов. Ведь путешествие - пешим ли ходом, автостопом ли, гидростопом ли, авиастопом ли, на велосипеде ли, на байдарке ли - это всегда расширение горизонтов знания. Это и новые земли, и новые люди, и новые впечатления, а самое главное - новые познания. С этой позиции автостоп - да и всякое любое путешествие - хорош в период с 18 до 30 лет. Базис в голове и душе закладывает капитальный! И, конечно же, бесценный жизненный опыт.

Подхожу к ликвидированному посёлку Кириллово. Тут ещё до недавнего времени была пограничная застава, кордон, контролировавший проезд на территорию заповедника (полуостров Крильон - заповедник). В 2005 или 2006 году её расформировали, и сюда свободным потоком хлынули джипы и прочие квадроциклы, и теперь тут проходной двор.

Меня встречает ржавый вездеход, или, лучше сказать, его каркас. Памятник былой мощи Советской Армии. Вдали одиноко высится смотровая вышка.

Охранять уже нечего, Сахалин теперь зона свободных махинаций мировых заправил, лихоимцев и барыг. Что ж поделаешь, это постмодерн (5), эпоха, когда миром правят нефтедолларовые торгаши, телеклоуны и приспособленцы. Никакой государственной идеологии; вместо любви к Родине - дешёвый псевдопатриотизм и желание свалить заграницу, ибо там комфортней. Сколько я насмотрелся расформированных и разграбленных войсковых частей по Руси! Спокойно пройти не возможно.

Перехожу вброд реку Урюм. Вообще, реки восточного побережья Крильона полноводные. Об этом ниже.

Набредаю на стан. Лает собака. Выходит высокий, обросший бородой мужик лет пятидесяти. Попросил у него хлеба. Он дал сухари - тоже неплохо, даже лучше: не заплесневеют. Моего нового знакомого зовут Вадим. Он из Красноярска. Приехал сюда на своём авто на путину, но рыбы в этом году было очень мало, и теперь он печально прикидывает, сколько ему потребуется денег на то, чтобы вернуться домой. Скучает, говорит, по своей маленькой внучке. Оказывается, Вадим - дальнобойщик, всю страну объездил! Ты смотри-ка, даже здесь, на берегу далёкого русского острова, вдали от федеральных трасс, обнаружил себя вечный союз-симбиоз-дружба автостопщиков и дальнобойщиков. На прощанье Вадим с собакой проводили меня немного.

Прохожу интересный берег. Высоченный, он состоит из окаменелого песка (как мне показалось, хотя я и не геолог). В одном месте этот склон “выплавил” из себя голову какого-то мутанта. Чудеса, да и только!

Здесь устраиваю обед: на газовой горелке разогреваю законсервированную перловую кашу.

Выхожу на реку Максимовку. Здесь большой стан. Вышел мужичонка, лет так за пятьдесят, в кожаном пиджаке, наодеколоненный (есть такие люди, элегантность которых поддерживается в любых условиях). Представился Сашей. Он до весны сторожит стан. Так работает уже несколько лет. Говорит, здесь ему нравится, и когда находится дома, в Чехове, его тянет сюда. Тут зимой особенно хорошо, добавляет он.

Неподалёку от него ещё один стан. Его парнишка молодой охраняет. Ходят друг к другу в гости.

А недавно иду вечером от него к себе. Темно, свечу фонариком. Вижу - медведь за мной идёт, я и кричал, и отгонял его, а он всё шёл за мной до самого дома, пока в заросли не свернул.

Саша напоил меня чаем и накормил огромными, вкусными оладьями, приготовленными им на основе кофейного порошка. Дал в дорогу сухарей, оладьев и мазь против комаров. Вообще, я в очередной раз сделал вывод, что пропасть в нашем пропащем мире тебе не дадут: накормят, напоят и в дорогу всего надают (6).

Пока чаёвничали, Саша рассказал, что в этом году путины не было. Лично он заработал на рыбозаводе в Аниве всего … 650 рублей (!) за весь сезон. Про себя делаю предположение, что одна из главных причин скудного захода рыбы заключается в перекрытии РУЗами сахалинских рек в предыдущие годы.

Провожал меня Саша вместе с молодой игривой кошкой Симой.

Она, как собака, со мной по побережью ходит.

Рядом протекает река Ульяновка. Вот с этого места и началась моя непрестанная борьба со стихией и метафизические приключения на этом своенравном полуострове.

Река сама по себе не маленькая, а тут ещё прилив морской начался. Волны прям в реку заходят. Сунулся было вброд, и сразу же понял, что глубина не детская. Чуть выше по течению - мост японский; думал, по нему перейду, но он оказался разрушенным. Выход из ситуации нашёл следующий: при помощи шеста нащупал косу по морю, где можно было перейти по пояс в воде, и, взвалив бэг (7) на плечи, перешёл на ту сторону.

Солнце, склоняясь к западу, закатилось за высокий берег. Прилив прижимает. Иду по камням - началась полоса небольших валунов. Попадается разбитый телевизор.

Оригинально: в глухих местах такой отголосок цивилизации. Да ещё с разбитым экраном. Видимо, сидели рыбаки (или медведи?) смотрели-смотрели и, не стерпев мрази, что на экране творится, разбили его камнями и ушли восвояси. Воображение в таких местах хорошо работает. О! а вот и холодильник. На западном побережье Тонино-Анивского полуострова месяц назад я их довольно повстречал; теперь смотри-ка, и здесь попадаются!

До каждого нового мыса иду с замиранием сердца: что-то там за ним откроется?..

Вновь брод - река Кура. Перехожу эту реку по горло в воде с бэгом на голове - настолько она глубока. Впрочем, это прилив, в отлив-то наверняка можно и по пояс её пройти.

Вышел на косе. В метрах трёхстах - рыбацкий стан. Парнишка, встретивший меня, сказал, что чуть дальше - дядя Саша и Олег Картавых. Картавых?! Ба, знакомая фамилия!

И вот пройдя два километра - как раз уже начало смеркаться - вижу: стан не стан, а какие-то беседки, домики и т.п. В устье речки (р.Колхозная), в искусственной запруде лежат разделанные туши нерп, что мне сразу не понравилось. Неподалёку джип. Навстречу вышли двое.

На юг идёшь? Заходи ночевать. Там дальше дойдёшь максимум до Медведевки, и всё. Так что лучше ночуй у нас, - говорит мне сходу молодцеватого вида бойкий мужик.

Ага, вот он сын знаменитого отца. Однако наличие туш нерп не позволяет мне полностью довериться эти гостеприимным людям:

Я тут нерп разделанных видел, вы случаем не браконьеры?

Мужик слегка изменился в лице, но, глядя мне в глаза, нашёл подходящий и хлёсткий ответ:

Нет, мы всего лишь путников ловим, разделываем и закапываем. - И, видя мою невозмутимость, добавил с деланным пристрастием, - какие мы тебе браконьеры?! Заказник тут, всё законно. Я сам бы этих браконьеров отстреливал. Заходи, заночуешь у нас. Сейчас ужинать будем.

Олег Картавых - зверобой, как он отрекомендовался; сын Фёдора Леонтьевича Картавых - знаменитого охотоведа, старшего егеря Крильона, который в своё время курировал полуостров. Его могила находится на реке Найчи. Там же, рядом с ним похоронена его жена. О Фёдоре Леонтьевиче я прочитал в рассказе одного сахалинского писателя незадолго до похода.

После бати никого вместо него не стало. А когда в 2006-м заставу в Кириллово сняли, то вообще наступила на Крильоне анархия, - констатировал печальный факт Олег.

Эта погранзастава, похоже, не столько охраняла погранзону от шпионов, диверсантов и иностранного вторжения, сколько от наших местных варваров.

Вот сидит пограничник, видит, ты идёшь: захотел - пустил тебя, не захотел - на фиг послал.

За ужином Олег рассказал много интересного про своего отца. Фёдор Леонтьевич, оказывается, прославился ещё и тем, что ликвидировал на полуострове огромного медведя-каннибала, который пожирал себе подобных. Со слов Олега, который всё это слышал от родителя, сей чудовищный медведь облюбовал себе место там, где река делает поворот: залегал над трёхметровым обрывом и просто лежал, ожидая жертву. Заслышит шаги по воде и прыгает перед остолбеневшим медведем. Заваливает его, прячет тушу и дальше залегает. Заслышит вновь топот по воде, прыг - и нет забредшего сородича.

И вот лежит как-то этот медведь-каннибал в своей засаде, - рассказывает Олег, - слышит: шаги. Прыг с обрыва, а перед ним не мишка, а…Фёдор Леонтьевич.

Олег с чувством естественной гордости за отца продолжает:

Туша этого гиганта в выпотрошенном виде весила 520 кг! На ВДНХ его череп первое место занял. А когда хотели на Европу (европейский конкурс) посылать, вышла загвоздка: наша разведка разнюхала, что череп трофейного медведя Чаушеску (8) был меньше. Решено было не унижать Чаушеску, - трофей какого-то там Фёдора Леонтьевича, видите ли, больше, чем трофей Чаушеску! - и таким образом не портить отношения с Румынией, и батин медведь на Европу не выставлялся. Это всё политика, чтоб ей пусто было!

Рядом со мной за столом сидел напарник Олега Саня. Угощали супом и пеленгасом.

Ешь всё, мы уже наелись за это время.

Когда медведя-каннибала завалили, у него нашли закопанными пять-шесть убитых им медведей, - бойко поведал в продолжение темы Олег.

Я же думал ещё дальше: о том, что наши предки ходили на медведя с рогатиной и нередко выигрывали в честном поединке. Сейчас же охотничья доблесть понижают свою планку по мере усовершенствования стрелкового оружия. Всё относительно.

И не боишься ты вот так ходить в одиночку среди медведей? - с малой долей иронии смотрит на меня зверобой.

Да как-то страху нет, дело привычное, - отвечаю невозмутимо.

Тебя медведь хоть раз атаковал. Нет? А вот меня атаковал… Ты бы по-другому говорил.

Орудуя ложкой, Олег ухмыльнулся, кинув на меня взгляд:

А кто его знает, что у него на уме. Вот мы сидим тут с тобой, кушаем, а ты вдруг возьмёшь нож и нас всех порубишь. Кто тебя знает?! Так и медведь.

Сидя в беседке на фоне сумеречного залива и далёких высоких берегов, разговорились с Олегом и за жизнь.

Жену надо выбирать себе так, чтоб она была младше лет на восемь: то есть, например, тебе лет сорок, а ей…где-то тридцать два. Ну, чтоб она уже отхватила сполна в этой жизни, пообожглась бы от мужиков и не дёргалась больше.

Решительно не соглашаюсь с этими его воззрениями.

Впрочем, давать советы о жизни - дело неблагодарное, каждому своё, - бодро подытожил Олег.

Придя к этому общему выводу, в сгущающейся темноте разошлись спать.

Судя по словам Олега Картавых, от шлагбаума посёлка Кириллово до его стана - 27 километров. Таким образом, за день я сделал порядка 30 км.

День третий: хлебосольные рыбацкие станы, сахалинские джунгли и мыс Анастасии

Проснулись в семь утра от напористого и громогласного:

Саня! Вставай!

Это Олег будил своего напарника (я ночевал в домике Сани).

Вставай-вставай! Собирать вещи надо.

Сегодня они сворачиваются и покидают стан. До полудня, когда начинается прилив, надо успеть собрать скарб и разобрать домики и проскочить по отливу на север. Прилив в двенадцать начинается. Что такое приливы, особенно, в устьях рек, мы уже знаем.

Небо хмурилось. Впрочем, прогноз так и обещал: дождь во вторник в первой половине дня.

Девиз Фёдора Леонтьевича Картавых был: “Не можешь выполнить - не обещай, замахнулся - бей”.

Я вышел в 8.30 утра. Накрапывал дождик. Через некоторое время стало капать настойчивее, и начался капитальный дождь, в одночасье вымочивший меня до нитки.

Вскоре показались строения - это я, пройдя около 8 км, вышел к берегам реки Найчи (именно там находится могила Ф.Л.Картавых и его жены). На северном берегу реки - стан. Как мне говорили днём раньше, тут живёт некто Петрович.

Стан огромный. Стучу в дверь. Вышел круглолицый малый по имени Сергей. Сам Петрович оказался в вагончике. Через некоторое время мы втроём уже завтракали. Петрович - бородатый прожжённый, крепкий внутренне пожилой мужик, живущий в этих краях с 1989 года. На восточном побережье Крильона его знают все. В свою очередь он лично был знаком с Ф.Л.Картавых.

Угощая меня копчёной уткой с рисом, Петрович поведал о том, как три года тому назад на этом стане ночевали две англичанки, которые на каноэ плыли в Японию. Я их сразу узнал: вернее, одну из них - это была Сара Оутен. Она шла в кругосветку и через Сахалин перебиралась в Японию: как раз от Крильона до Вакканая через пролив Лаперуза. Я тогда работал в органах власти и занимался этим вопросом.

Вечером, смотрю, причаливает байдарка. Из неё вылезли две девчонки и на берегу палатку разбивают, - предаётся воспоминаниям Петрович, - Я им говорю: тут медведи бродят, я в туалет-то без ружья не хожу… В общем, зазвал их ночевать внутрь.

По словам Петровича, в этом месте был японский посёлок со школой. Ничего удивительного, при японцах весь Южный Сахалин был застроен и заселён. В предгорьях горы Спамберг нам много встречалось полей немалых размеров - японцы осваивали. Они, японцы, народ хозяйственный.

После завтрака я перешёл Найчи, текущую чуть ли не под самыми окнами столовой, в болотниках Петровича, и, оставив их под корягой на том берегу, как было оговорено с Петровичем, пошёл дальше, с интересом поглядывая на лошадь, пасущуюся вдали. Лошадей на Сахалине разводят довольно-таки активно. Лошадь, существо благородное и неприхотливое и вызывает восхищение.

После почти 8-километрового пути под дождевыми струями замечаю в сопках православный крест, венчающий спрятанную в мокрых деревьях часовню. Я вышел к реке Могучи, на берегах которой расположился очередной стан.

Вокруг пасутся корова и бараны. Бегает пёс. Замечаю женщину, входящую в дом. Спешу за ней, стучусь в дверь. Дверь открывается, и на меня смотрят женщина лет около пятидесяти, зашедшая внутрь только что, и мужчина восточной национальности с банданой на голове. Фраза, с которой меня встретили, говорила о многом:

Родной ты мой человек!

Это Ольга - хозяйка дома - выразила сочувствие моему промокшему состоянию. Алик сразу же предложил переодеться. После осмотра часовни на сопке, я съел три чашки горячего борща, слушая историю этих добрейших людей. Ольга - с Алтайского края. Здесь уже четвёртый год работает поварихой. Дома - муж и пять детей. Года два назад ездила проведать семью и с тех пор больше выехать не смогла - денег всё не хватало. Тем более что в этом году рыбы почти не было. Алика тоже жизнь покидала, и он тут третий год безвылазно(!).

Здесь же, на самом деле, не только стан, но ещё и база отдыха. Каждые выходные в тёплое время года тут проводятся тусовки для состоятельных людей: дискотеки, пьянки и т.п.

Ольга показывает мне на своём цифровом фотоаппарате фотографии их здешнего быта: рыбалка, домашний скот, рабочие будни. Мне вспомнилось, как в июне этого года, когда я пробирался по дороге от мыса Погиби до Горячих Ключей, пересекая Северный Сахалин, в избе трубообходчиков, что в глухой тайге, мне точно так же хлебосольная хозяйка дома за трапезой показывала на ноут-буке фотографии. До чего же похожая ситуация! Видать, сложился целый тип таких женщин в классификационной таблице русских женщин.

Обращаю внимание на наличие комаров в это довольно-таки холодное для них время года. Алик говорит, приводя точные данные своих наблюдений, что они на побережье появились 6 сентября, а Ольга добавляет, объясняя причину этого, что лето было засушливое, жаркое, до 30 градусов в тени, вот комары, якобы, и ждали благоприятной поры.

Наевшись борща, напившись горячего кофе и согревшись, я, несмотря на настойчивые предложения Алика остаться ночевать (хотя ещё день на дворе), выдвигаюсь дальше. Обнявшись на прощанье с моими благодетелями, проводившими меня до реки, перехожу вброд не заполненную пока ещё морским приливом Могучи.

Но всё же, наше солнышко

Появится спасительно.

Очнуться люди хмурые,

Леса взойдут сожженные.

И мириады здездочек

Над головами нашими

Развеют все сомннения

И прочь прогонят страхи все.

Предстоит самый трудный этап пути - переход поверху скал Хирано и мыса Конабеевки. Я был готов морально к тому, что будет очень трудно, но что это будет практически убийственно, я даже не подозревал. Существует, конечно, проход по этим скалистым местам снизу, но из прочитанных воспоминаний путешественников и услышанных советов бывалых людей выходило, что по кромке моря можно пройти только налегке. Мой товарищ и напарник по походу на гору Спамберга Максим говорил, что мыс Конабеевка получил своё название потому, что тут разбивались лошади.

Имея за плечами порядка 12 кг скарба, принимаю решение идти поверху.

Дохожу до указанного Аликом остова небольшого проржавевшего судна. Там - распадок, в котором прячется старая японская дорога, ведущая по верху в обход Конабеевки. Однако решаю сначала дойти до ближнего скалистого мыска и посмотреть своими глазами, что за ним. Пройдя по огромным камням первые десятки метров, взбираюсь на мысок и вижу повсюду нагромождения валунов и лезвиеподобных скал. Понимаю, что с тяжёлым сумарём соваться дальше не стоит. Он меня и так своим весом постоянно вниз тянет, не свалиться бы…

Переобуваюсь: тапки, которые хороши лишь в условиях морского берега, прячу в рюкзаке и надеваю кеды и ухожу в распадок.

Поначалу тропку, вроде бы, видать, но вскоре она теряется в зарослях. Махнув рукой - будь что будет! - иду напролом в гору. Враждебно щетинится бамбук, до боли знакомый ещё с горы Спамберга. Неделю назад он не пустил нас на её вершину, теперь же препятствует обходить Крильон!

Окончательно промокаю до нитки. Кругом берёзы и прочие лиственные деревья и немного хвойных. Цепляясь за деревья, воюю с бамбуком. Терять нечего - только вперёд! Подавляю животный страх перед неизвестностью в этих одиноких местах, поливаемых дождями и обложенных медведями. Родной Сахалин не может погубить, а Господь не выдаст. Назад ходу нет. Правда, Алик с Олей пока ещё неподалёку, и можно вернуться в любой момент, но возвращаться к ним будет капитуляцией. Тяжело, но надо идти. Помнится, Максим говорил, что по сравнению с Тонино-Анивским полуостровом Крильон - детские игрушки. Шутишь, дружище, поход до мыса Анива был весёлым променадом, а тут вон какое дело - борьба за каждый метр.

Прорываюсь на сам хребет. Видно только море. На хребте бамбук ростом пониже - идти легче.

Иду по хребту дальше на юг. Не иду - плыву, в прямом и переносном смыслах. В прямом - потому что всё мокро от дождя; в переносном - потому что приходится работать руками, как при плавании. Про хвалённую старую японскую дорогу и не вспоминаю - он явно заросла с потрохами. Просто иду по интуиции. Периодически под ногами попадаются какие-то канавы, прорезающие хребет. Местами они глубокие, и чтобы их преодолеть, приходится в них спускаться. Всё это - и бамбук, и канавы, и дождь - не могут не вызвать уныния и ропота. Хотя на что роптать? На природу? Или на самого себя, которому не сидится на месте? Вот купил бы билет куда-нибудь в Таиланд и поехал бы развлекаться на жарких буржуйских пляжах - и прекрасно вписывался бы в рамки Системы, и Система была бы довольна тобой. Но нет же, надо залезть туда, где можно запросто сгинуть; в условия, где человек начинает быть человеком, где он живёт не по навязанным шаблонам, а действует исходя из сложившихся стихийных обстоятельств! Тогда чего же роптать?! Только вперёд и с песней! Ты посмотри, какие красоты: внизу - скалы, к западу - горные кряжи. Чего унывать?! Надо радоваться тому, что берешь от жизни всё в самом настоящем смысле этого выражения. Вон, как раз внизу показался мыс Конабеевка. Красотища неземная!

Вижу, хребет плавно начинает спускаться к побережью. В порыве радости решаю сойти с хребта и начать спуск пораньше, и это было моей большой ошибкой. “Сваливаюсь” влево и пробираюсь сквозь бамбук. А на склонах, как мы уже знаем, он гораздо яростней, чем на хребте. Пробираюсь до русла ручья и свободно иду по нему вниз в надежде, что он выведет меня на берег моря. Однако, склон резко обрывается вниз, и, видя далеко внизу шумящее море, я понимаю, что нахожусь всего лишь над высокой скалой. Поспешил, ох, поспешил со спуском!

С досадой поднимаюсь по руслу и забираю влево на склон отрога, прям в бамбук. Дело в том, что спускаться по склону, заросшему бамбуком или кедровым стланником проще, поскольку идёшь по направлению его расстилания, то есть, “по шерсти”, по словам А. Клитина; а вот подниматься приходится “против шерсти”. Я, собственно, и решил обходить полуостров Крильон со стороны Тараная именно потому, что, как упомянул Максим, бамбук на хребте над Конабеевкой стелется в направлении юга, что упрощает ход, ибо - “по шерсти”.

С трудом переваливаю склон и начинаю спуск по отрогу. К бамбуку примешиваются лианы. Они переплетаются и цепляются за рюкзак или же просто появляются поперёк пути, и их невозможно ни перешагнуть, ни разорвать. Продвигаться неимоверно тяжело, аж до тошноты - это от переутомления. Повторяется ситуация девятилетней давности, когда горные джунгли Лаоса не выпускали меня обратно. К лаосским лианам и прочей буйной растительности добавлялись какие-то жуки, которые кусали руки, оставляя не знакомую прежде, крутящую боль. Тогда у меня не было с собой ни еды, ни питья, а внизу текла полноводная река, в менее чем километр от меня, и дразнила своей свежестью. И точно также я пробирался тогда сквозь джунгли и выходил к скалистым обрывам. Но тогда я был налегке и кое-как спускался вниз по скальной стене и деревьям.

Сахалинские же джунгли не уступают джунглям Индокитая. На склонах горы Спамберга, пробираясь сквозь бамбук, я выразил пожелание заиметь мачете, но Максим сказал, что в данном случае мачете не поможет. Сейчас же я вновь горел желанием держать мачете в руке и прорубать себе путь к морю. Рубить всё кругом, с размаху! Так выматывала эта буйная растительность. На побережье будет спасение от этой убийственной красоты! Там камни и песок, там ручьи и волны. Там можно разлечься и расслабиться, здесь же приходится быть в постоянном напряжении, и в физическом и моральном. Чтобы продвигаться хоть как-то, делаю отчаянный сальто-прыжок вперёд и перекидываю себя вместе с рюкзаком. И так - раза три.

Вновь русло ручья и вновь он падает вниз со скалы.

Выйдя на побережье, оглядываюсь на арку мыса Конабеевка, оставшегося позади, на севере, и перевожу взгляд наверх. Действительно, убийственная красота: можно там остаться навечно в этих зарослях, сойти с ума и отдаться во власть природы. Но лучше выйти оттуда победителем и уже ничего никогда не бояться: не стихии, ни медведей, ни лихих людей.

Без потерь не обошлось: разорван карман на штанах и исцарапаны руки. Тогда, в Лаосе, мои штаны превратились в шорты, а ноги и спина - в исполосованную плоть. Всё-таки родные места снисходительней.

На часах - шесть вечера.

…Иду до мыса Анастасии. Там был некогда посёлок Атласово. Петрович говорил, что оттуда до них - до стана на Найчи - какой-то мужик по зарослям над Конабеевкой дошёл за два часа (!), чтобы позвать на помощь: у них что-то там заглохло. Я же только на обход одной Конабеевки потратил более трёх часов.

Прохожу водопад, маяк на сопке, дохожу до мыса Анастасии. Он представляет собой резкий выступ в море и венчается двумя скалами: одна огромная в виде, как мне показалось, цилиндра, вторая тоньше в разы.

На юге, через бухту Морж, виден мыс Крильон с постройками на нём. Чуть повыше - шары ПВО (9). На самом мысу Анастасии располагается стан, правда, рыбаки уже снялись, и никого на стане нет. Кругом постройки. От японцев времён Карафуто осталась инфраструктура: пирс, чаны для засолки рыбы и т.п.

Смеркается. Перехожу ярящуюся полноводьем - прилив начинается - реку Анастасию. Замачиваю одежду и рюкзак. Разжигаю костёр (морские дрова, даже сырые от дождя, горят хорошо!), наспех сушу вещи, готовлю ужин и произвожу отбой. В сырой палатке прокручиваю в памяти насыщенный мистическими приключениями и убийственной красотой день.

Созерцаю далёкие огни мыса Крильон и мигание его маяка: он прорезает стремительным всполохом только южную часть ночного неба. Красиво и монументально. Главное, условная близость людей греет душу. К тому же в бухте Морж, примерно на половине расстояния от меня до мыса Крильон, бросило на ночлег якоря судёнышко. До мыса - километров 12 -15. Завтра к обеду надо дойти.

День четвёртый: мыс Крильон, Япония и западное побережье

Утром проснулся рано: в шесть-полседьмого. Однако сушка промокший накануне одежды заняла много времени, и я выдвинулся лишь в пол-одиннадцатого.

В процессе сушки одежды с сожалением обнаружил, что маленькая японская книга рассказов Акутагава Рюноскэ опять промокла и окончательно развалилась от того, что в пути я не хранил её в целлофановом пакете. Новой починке неоднократно клееная книга уже не подлежала, и я принял решение - сжечь. Достойный уход походной книги - быть почётно преданной огню на краю света. Книга этого великого японского писателя, сопровождавшая меня во время моих путешествий по стране и по Сахалину, триумфально исчезла в пламене костра на мысе Анастасии.

Повести Акутагавы по листкам

Рассыпаются под натиском дождей.

И лишь сумарь с гитарой всё таскал,

И меняется картинка каждый день.

Иду по берегу бухты Морж. Море без волн, что довольно необычно. На берегу валяются бутылки из-под водки и встречаются всё те же предметы быта: холодильник и два телевизора. Вдалеке бороздят простор залива корабли. Над акваторией стоит какой-то рокот. Даже подумалось, что это смердящий на дне моря РИТЭГ гудит сквозь толщу воды. Ведь именно тут, в бухте Морж, в 1987 году, по свидетельствам очевидцев, вертолёт сбросил один из этих печально известных, излучающих смерть генераторов.

Какое-то время меня сопровождает любопытный тюлень, плывущий параллельно моему ходу в метрах десяти от берега. Иду по огромным свежим следам косолапого. Следы сворачивают вправо в сопки. И тут же опять появляются - видать, медведь был не один. Вновь вспомнилось Егоркино (10):

Плюшевый мишутка

Шел по лесу, шишки собирал,

Сразу терял все, что находил

Превращался в дулю

Чтобы кто-то там вспомнил

Чтобы кто-то там глянул

Чтобы кто-то там понял

Огибаю три скалистых мыса. Набредаю бывший вездеход: от него остались лишь ходовая часть и поршни. Уже чувствуется близость военных. Прохожу последний скалистый мыс - мыс Кострома, и выхожу на финишную прямую - до мыса Крильон.

С побережья на возвышенность, где располагаются строения, ведёт развороченная “Уралом” грунтовая дорога.

Около четырёх часов пополудни я уже был на южной точке Сахалина. Вдали синела дорогая сердцу Япония. До Вакканая - порядка сорока километров. Даже какая-то башня там у них виднеется. На юго-западе высится гора Рисири на японском острове с тем же названием. На мысу расположены погранзастава, возле которой стоит вертолёт, пару раз пролетевший туда и обратно, пока я шёл берегом бухты Морж; древний, но ещё действующий маяк, метеостанция и куча разрушенных построек.

Вертолёт вновь стал взлетать. К моему удивлению, никто из военных не спросил моих документов и даже не заинтересовался моей персоной. Хотя погранзона...

На самом краю мыса, над обрывом - могила советских воинов, освобождавших Южный Сахалин в августе 1945 года. Сюда каждый год, на 9 мая джипперы приезжают венки возлагать.

Отдохнув на мысу, иду по обратной дороге в сторону маяка. Спрашиваю у женщины, где находится метеостанция: там у меня дело есть. Метеостанция находится рядом, на территории маяка, до которого нужно немного подняться.

Во дворе бегают куры и раздирается пёс. У входа стоит, слегка улыбаясь, миловидная девушка Оля, до которой я шёл больше года, и смотрит на меня с любопытством.

- Здравствуйте! Оля? Вам привет от Егора из Томска.

У Егора я вписывался на ночлег в июне прошлого года во время автостопа по России. Егор - отмороженный автостопщик, путешественник и велоавантюрист. Прибыв пару лет назад в Холмск на пароме и оказавшись впервые на Сахалине, он сразу же отправился на Крильон (после этого он добрался аж до Охи). Здесь он и познакомился с Олей, которая приехала из своего родного Барнаула сюда, на край света. В прошлом году, у себя в Томске, он мне рассказал про неё и просил при случае передать ей привет.

Егора она вспомнила, а мне предложила попить чаю, правда, только через час, когда закончится её смена. Но времени у меня не было, и я вынужден был раскланяться. Правильно я сделал или нет, что отказался, не знаю; или, может быть, стоило пожертвовать временем и узнать, что же заставило эту девушку уйти из цивилизации и жить на краю земли?..

Значит, кто-то там знает

Значит, кто-то там верит.

Значит, кто-то там помнит.

Значит, кто-то там любит.

Значит кто-то там...

…Иду на север, в сторону дома. Поглощаю перезревший вкусный шиповник. Гора Рисири преобразилась в лучах западающего солнца. На северо-западе засинел остров Монерон. Сопки западного, татарского побережья Крильона лишены тайги - сказывается влияние буйных ветров. Всё это делает местный рельеф похожим на Забайкалье с тем только отличием, что на здешних сопках растёт непролазный бамбук, а в степях Забайкалья мягкие благоухающие травы. Ещё одна особенность западнокрильонского побережья - это отсутствие дров. Нормального костра не разжечь. На берегу полно морской капусты, в которую можно проваливаться по щиколотку.

На прибрежных сопках забелело что-то похожее на памятник. Издалека, да ещё на фоне голого рельефа, это напоминает нечто бурятское в забайкальских степях. Чуть поодаль у самого леса высится бетонная труба. Забираюсь по военной дороге в сопки и подхожу к памятнику, выполненному в характерном японском стиле. Могила какого-нибудь знатного самурая, никак? У основания - красная табличка, по бокам которой стоят две огромные гильзы с красными звёздами. На табличке надпись о том, что здесь в 1990 году погиб военнослужащий, который был родом из Армении. Неужели этот весь комплекс посвящён погибшему?.. (11)

Через некоторое время впереди показались массивы мысов Замирайлова Голова и Кузнецова.

На закате я дошёл до останков севшего на мель во время невероятного шторма в 1945 году судна “Либерти”. Корабль развалился на три неравных части. На закате всё это символизирует преходящесть человеческой цивилизации и вечность Солнца, этого центра Божественного мироздания. Краски вечернего небосвода являли собой беззвучную симфонию, торжественную и неземную.

В 19.45 ч. приметил место у реки, на траве, где можно было разбить лагерь. По костровищу и остаткам дров было видно, что тут кто-то уже был. В сумерках, когда я ставил палатку, послышался отдалённый шум автомобиля, и вскоре возле лагеря, на берегу остановилась рыбацкая “Нива”, из которой вышли двое и стали заводить невод в море. Я подошел к ним. Познакомились: Дима и Андрей из посёлка Правда. В километрах пяти от меня стоял их лагерь, где остались их товарищи.

Утром Дима с отцом приехали за мной и предложили подбросить до Невельска. Тем более что идти берегом в обход мыса Кузнецова трудно, а по объездной таёжной дороге грязно и опасно по причине медведей. Отказывать было нецелесообразно, и на трёх машинах мы двинулись на север. Я ехал с Иваном и его охотничьим псом Персиком (уменьшительное от Перс), скулившим всякий раз, когда видел в окно вспархивающую утку. Спасибо вам, друзья, что не оставили путника!

…Проехали гору Коврижка. Мне и раньше приходилось слышать, что сия гора использовалась айнами как неприступная военная крепость. На острове некогда велась война между нивхами и айнами, так что эту гипотезу отбрасывать нельзя. Дима на эту гору однажды лазил. О том, что на гору есть ход, свидетельствует верёвка, свисающая вдоль склона. С сожалением я глядел на Коврижку, оставляемую нами. Видать, в другой раз суждено мне побывать наверху.

Добрались до Шебунино, и начался асфальт.

После разбомбленных Шебунино и Горнозаводска Невельск предстал крутым мегаполисом. У них даже “Рублёвка” своя есть: навороченные коттеджи вдоль федеральной трассы. “Система сама создаёт свои полюса отрицания” (Ги Дебор). Началась цивилизация, обрамлённая красочными осенними сопками.

И вот… вокзал - маршрутка - Южно-Сахалинск. Приехали.

1. Гора высотой более 1000 метров над уровнем моря.

2. Система - совокупность бытийственных, технических и бюрократических условий, стереотипов и человеческих факторов, нацеленная на порабощение, растление и уничтожение личности; иными словами, матрица.

3. РИТЭГ - радиоизотопный термоэлектрогенератор. Название говорит само за себя - батарея, основанная на использовании стронция-90; предназначена для питания маяков. РИТЭГи активно производились в советские годы. По истечении срока годности эти радиоактивные батареи требовали осторожной и тщательной утилизации, но в 80-90-е гг. их “утилизация” шла полным ходом в прибрежные воды Сахалина, Курильских островов и других регионов Дальнего Востока. Информация о местах затопления (а их порядка 40) тщательно скрывается, но настырные искатели правды их обнаруживают их с космоса и суют факты под нос тем, кто был причастен к этой т.н. “утилизации”. Последние в свою очередь, опасаясь ответственности и как следствие - лишения своих высоких должностей, ожесточённо отпираются.

4. РУЗ - рыбоучётное заграждение. Ещё одно изощрённое изобретение современной российской цивилизации, направленное на ограбление народа и варварское истребление природы. РУЗом перекрывают реку и не дают лососю заходить на нерест, мотивируя это профилактикой заморов. Рыбу, попавшую в сеть, изымают и увозят на грузовиках в неизвестном направлении. Что-то тут мутно.

5. Постмодерн - современная эпоха, характеризующаяся тем, что на первое место выходят смешение стилей, соединение несоединяемого, сфера услуг и всякого рода развращенцы; началась в конце 20 века.

6. Когда я этим летом автостопом приехал к другу в Приморье, мы зашли к его друзьям - крепкой крестьянской, такой кулацкой семье. Там мне в дорогу надавали столько стеклянных банок варений-солений, консервов, макарон, армейских сухпайков и т.п., что нужно было джип или, по крайней мере, тележку для моего дальнейшего передвижения со всем этим провиантом. Естественно, большую часть полученного пришлось оставить у друга дома. XVIII - XIX веках. Сообщалось также, что октябре 1930 года мэрия года Хонто (ныне - г.Невельск) на месте поста установила сей памятник Кайдзима Кинэнто в честь японских исследователей Карафуто. Кроме того, по рассказам местных, неподалёку стояла советская войсковая часть, танки которой до сих пор спрятаны в сопках и готовы к ведению боевых действий.

Данный раздел отчета написан по материалам архивных документов и литературным источникам. Тема эта велика, поэтому является краткой хронологией событий и фактов, данная тема требует серьезного научного подхода, поэтому может рассматриваться как конспект-план будущих исследований этого направления.
...Долгое время территория полуострова представляла из себя перешеек между Сахалином и Хоккайдо, т.е. являлся частью огромного Сахалино-Хоккайдского полуострова. В результате потеплений и похолоданий, вызванных ледниковыми эпохами, он не раз менял свои очертания, пока 12 тыс. лет тому назад не отделился от Хоккайдо окончательно. Именно на это время приходится обрыв "обсидиановых троп" - путей, по которым осуществлялась миграция древнейших охотников за обсидианом, сырьем для изготовления орудий труда и охоты.
Период палеолита для Крильона практически не описан, не найдено также и поселений, относящихся к этому периоду.
Самой древней, известной археологам стоянкой, является стоянка возрастом 5 тыс. лет на м.Кузнецова. Данная стоянка относится к так называемой Южно-Сахалинской культуре. Обитатели этой культуры жили, как правило, в землянках четурехугольной формы, использовали для изготовления орудий труда и охоты местные породы камня-яшмоиды, кремнистые породы, о чем говорят находки на этих стоянках. Как правило, стоянки того времени располагаются на высоких террасах, так как уровень моря в то время был достаточно высок. Стоянки эти также располагались в устье рек таких как, например, Горбуша, Могучи, Найча и др.
Постепенно формировалось хозяйство древних племен. Наряду с собирательством и охотой племена по береговой линии занимались также морским собирательством и охотой на морского зверя. Естественно, развивались и традиции рыболовства. Полуостров несомненно необходимо считать зоной контакта между древними племенами Сахалина и Хоккайдо, при котором происходило смешивание традиций охоты и рыбной ловли. Культура охотников, рыболовов и морских охотников сформировалась окончательно к середине I тысячелетия до н.э. и достигла своего расцвета к V веку н.э. Именно к этому периоду относятся многочисленные стоянки по берегам и устьям рек полуострова. Жители этого времени широко использовали защитные свойства местности, примером этого может служить стоянка на м.Замирайлова Голова или естественная крепость на м.Виндис.
Расселение айнов происходило в несколько этапов с Хоккайдо в направлении юг-север. Древние племена нивхов и орочей напротив расселялись с севера на юг. Обмен и торговля естественно обогащали связи этих народов, но нередки были и вражда за территории охоты и рыбной ловли. В начале тысячелетия на Крильон начинают проникать изделия из металла. Находясь на переферии, тем не менее жители Сахалина ощущали на себе воздействие наиболее сильных соседей, имевших к тому времени государственный строй. Такие государства, как Бохай, Золотая империя, Империя Юань и Минь, расширяя свои границы на восток, естественно, натыкались на остров. Наиболее ощутимым было вторжение 1286-1368 годов манжурских племен, именно в то время были построены многочисленные поселения по Сахалину. Поселения крепостного типа, так называемые крепости - часи на Крильоне видимо относятся именно к этому периоду. На Крильонском полуостровеих известно на настоящий момент две. Это Сирануси на м.Крильон и Тисия на м.Анастасии. Товары из Китая транзитом проходили через эти пункты в древнюю Японию. В период XV-XVIII вв. последняя миграционная волна хоккайдских айнов, теснимая японцами, хлынула на южный Сахалин. Это вызвало вражду с сахалинскими родами айнов, нивхов, ороков. Именно на это время приходится плаванье европейцев к берегам Сахалина и Курильских островов.
Экспедицией голландца М.Г.Фриза полуостров Крильон был принят за продолжение Хоккайдо, виной этой ошибки был туман частый для этого времени года. Ошибка просуществовала почти 100 лет, пока в 1787 году французский мореплаватель Ж.Ф.Лаперуз во время своей экспедиции, не открыл пролив, названный в честь его самого и не описал западный берег Сахалина. Наткнувшись на севере на мели и посчитав остров полуостровом, он спустился на юг и встал на якорную стоянку близь м.Майделя. Во время этой стоянки он принимал у себя на борту жителей Крильонского полуострова, пополнял запасы пресной воды да отрядил на берег немногочисленную группу исследователей, которые забрались на г.Крильон и осмотрели окрестности. На юге Сахалина появились французские названия, сохранившиеся до настоящего времени - Монерон, Крильон, Де Лангль. Последний этап истории можно рассматривать как этап противоборства между Японией и Россией. Двигаясь с юга на север и с севера на юг, расширяя границы своих государств, Япония и Россия столкнулись окончательно и бесповоротно в начале XIX века. Строительство военных постов и временных рыболовецких станов со стороны японцев породили естественную вражду, при которой местные жители оказались третьей стороной между молотом и наковальней. Крильон долгое время находился ввиду своей географической близости под влиянием Японии, пока окончательно вся территория Сахалина не стала принадлежать России, однако это не мешало японцам производить лов рыбы в непосредственной близости от берегов, приставать к берегу, производя там ремонтные работы. Кроме немногочисленных поселений на севере полуострова, как по западному, так и по восточному берегу полуостров был необитаем в холодное время года, при потеплении возобновлялась рыбная ловля со стороны японских бранконьеров. Так продолжалось вплоть до руссок-японской войны 1904-1905гг.
Мыс Крильон являлся весьма опасным местом для судов, перевозивших различные грузы в Корсаковский пост. В частности, 17 мая 1887 года близь м.Сирануси потерпел кораблекрушение пароход Добровольного флота "Кострома", следующий из Корсаковского поста в Дуэ. Судно в связи с неточностями морских карт наскочило на камни и затонуло 23 мая. В связи с этим в 1888 году на Крильон была выслана топографическая партия под руководством С.А.Варягина в составе 22 человек. Были определены геодезические координаты мысов Сони (Кузнецова), Тиссия (Анастасии) и Крильона, уточнена береговая линия и промерены глубины в пролив Лаперуза. В память о гибели "Костромы" на берегу была построена небольшая часовня из обломков парохода, ликом Николая Угодника и надписью "Кострома 1887 мая 17". В 1893 году затонувшая "Кострома" была куплена за 2000 долларов одной из японских фирм и к 1895 г. была вывезена в Японию.
Естественно, возникла необходимость строительства на м.Крильон маяка для безопасности движения кораблей. Астрономический пункт на м.Крильон был определен еще в 1867 году лейтенантом Старицким, а в 1883 году 23 апреля было начато строительство маяка на м.Крильон. Работы по строительству маяка длились 35 дней тридцатью ссыльно-каторжными. За это время была построена деревянная башня высотой 8,5 м, дом для смотрителя, огород и все это было обнесено забором. Кроме этого был построен пороховой погреб и проложена дорога до берега. Строителем маяка был капитан В.З.Казаринов. Маяк был оснащен осветительным аппаратом с 15 аргоновыми лампами и отражателем, кроме того был поставлен 20-пудовый колокол и двухфунтовая пушка. Свет маяка был виден на расстоянии 15 миль. 30 июня 1883 года маяк был освящен епископом из Корсаковского поста Мартимианом, специально прибывшим из Благовещенска.
В 1885 году ссыльно-каторжными, специально завезенными на мыс, была построена 12-метровая вышка для того, чтобы установить ее на Камне Опасности.
Пароход "Тунгуз", прибывший для помощи в установке этой башни, не справился с этой работой, поэтому башню разобрали и увезли в Императорскую Гавань в Приморье, где и установили ее на входе в гавань.
Самым тревожным временем конца XIX века для жителей Крильонского маяка был 1885 год, когда из Корсаковского поста сбежало 40 ссыльно-каторжных. Большая их часть восточным берегом добралась до Крильонского маяка, где разграбила продовольственный склад, захватила лодки и морем бежала в Японию, где представившись немецкими матросами, потерпевшими кораблекрушение, были изоблечены и отправлены назад на Сахалин. По сути дела, Крильонский маяк, являясь единственным населенным пунктом на крайнем юго-западе представлял для беглых каторжан довольно привлекательную мишень. В сентябре 1885 года другая группа каторжан сбежала с Корсаковского поста, убила близь м.Вентосу старшего надзирателя и его помощника (в память об этом злодейском поступке мыс и переименовали в Канабеева).
7 августа 1894 года началась строительство капитального здания на м.Крильон для маяка. Строительство велось десятниками Шипулиным и Яковлевым при помощи 25 корейских рабочих. Кирпич красного цвета завозили из Японии, орегонскую сосну из Америки. Маяк должен был быть оборудован осветительным прибором фирмы "Барбье ет Бернад". К 1 августа 1896 года все работы были закончены. Здание было построено и совмещено с жилыми помещениями, установлена новая сирена для подачи сигналов в туманную погоду, новый колокол весом 488 кг. Таким он и остался до настоящего времени за исключением того, что жилые помещения превращены в хозяйственные, колокол в 1980 году снят и находится в в/ч 13148 в г.Корсаков, вместо него на маяке находится резервный колокол японского производства с маяка на м.Весло, что на Кунашире.
22 сентября 1895 года Крильонский маяк посетил адмирал С.О.Макаров, где была установлена рейка с делениями - фугшток для измерения колебаний водных масс в проливе Лаперуза. Еще ранее этого в 1893 году рядом с маяком была построена метеостанция 2 разряда 1 класса. В конце 1896 года с маяка Крильон наблюдалось полное солнечное затмение специально присланной для этого экспедицией под руководством генерал-майора Э.В.Майделя.
Начало ХХ века ознаменовалось началом русско-японской войны в 1904 году. Команда Крильонского маяка была усилена до 15 человек вместо 8. Телеграфная линия от маяка Крильон до Корсаковского поста была построена 30 сентября 1904 года несмотря на то, что вопрос о ее строительстве поднимался еще в 1893 году. Но толку от этой линии было мало в связи с тем, что команда маяка имела быть обыкновение находиться в состоянии алкогольного опьянения вместе со смотрителем маяка, практически обязанности смотрителя выполняла его 12-летняя дочь, занимаясь складами и довольствием команды.
25 апреля на Крильон прибыл подпоручик Петр Мордвинов во главе отряда из 40 дружинников и 1 унтер-офицера. Этим отрядом был произведен ремонт телеграфной линии на участке м.Крильон - р.Урюм, а также уничтожение японских рыбных промыслов и кунгасов. Отрядом была уничтожена пиратская база на о.Монерон, потоплено и уничтожено большое количество кунгасов и шхун. Поиски отряда японцами не увенчались успехом, они постоянно ускользали от неприятеля, начало боевых действий на Сахалине совпало с возвращением на мыс отряда дружинников и за 2 дня ими была подготовлена оборона маяка.
Однако 26 июня к маяку подошел десантный отряд японцев, состоящий из крейсеров "Сума", "Чиода" и 4 миноносцев. Видя огромное преимущество японцев перед отрядом, Мордвиновым была была отдана команда отступить в полном составе, оставив маяк. На майке остался смотритель П.Демьянцевич и матрос Буров, последний пытался сжечь маяк но смотритель из-за своей трусости помешал ему сделать это из-за боязни быть наказанным за это японцами. Оба попали в плен к неприятелю. Отряд подпоручика же совершив 7-дневный переход, за время которого 8 человек отстали (из 54 человек), воссоединился с отрядом штабс-капитана Даирского в с.Петропавловское, продержавшись в лесах полтора месяца и 17 августа был полностью уничтожен японцами в верховьях р.Найбы. Таким был конец Крильонского отряда под командованием подпоручика Петра Мордвинова.
Период 1905-0945 гг. на полуострове Крильон ознаменован появлением первых постоянных поселений. Основной тип расселения на полуострове схож на японскую систему расселения на Хоккайдо. В устьях крупных рек, как правило, располагалось крупное по величине селение, вглубь полуострова по долине реки уходила дорога с цепочкой хуторов. Основным занятием местного населения, состоящего в основном из переселенцев из Японии, оставалось рыболовство, однако к нему уже примешивалась на севере лесозаготовка (восточный берег) и добыча угля (западный берег). Кроме того, население активно занималось огородничеством. За этот период на полуострове было создано не менее 50 населенных пунктов, большинство из которых являлось хуторами.
Крупные в масштабах полуострова поселения существовали по обеим побережьям, имели почтовые отделения, школы, магазины. Сразу после захвата Южного Сахалина японцы начали пробивать на юг по восточному берегу дорогу на Крильонский маяк. Сам же маяк был отремонтирован, рядом с ним была построена метеостанция весьма оригинальной постройки здание с водозабором дождевой воды. Данная метеостанция начала свою работу в июле 1909 года. В 1914 году был построен маячный комплекс на м.Сони (Кузнецова). На восточном побережье полуострова, видимо в то же время, были построены 2 башни в Кириллово и на м.Анастасии.
В августе 1945 года на м.Крильон дислоцировался 2 батальон 25 пехотного полка. Советские десантники, высадившиеся для освобождения юго-западной оконечности Сахалина, встретили яростное сопротивление со стороны батальона. К сожалению, имена воинов-десантников неизвестны, как и их количество, покоящееся в братской могиле на самой южной точке Сахалина.
По окончании войны маяк был отремонтирован и введен в эксплуатацию. С 1945 по 1947гг. была произведена репатриация населения с полуострова Крильон. В 1947 году японские географические названия были заменены на русские. Русские поселенцы заселили полуостров, поселившись в тех же самых селениях. Японские хутора были разграблены и превращены я охотничьи домики, часть из них сгорела, постепенно все это приходило в упадок, разрушаясь и разваливаясь. Центральные поселения сохранились дольше, но и они постановлениями были закрыты в 1962, 1964, 1965, 1978, 1982гг. Дольше всех "продержались" самые крупные поселения Атласово, Перепутье, Хвостово. На настоящий момент на полуострове существует та же картина, что и 100 лет назад, на мысе Крильон функционирует маяк и метеостанция, дислоцированы военная и пограничная части. По всему восточному и западному берегу во время путины разбросаны рыболовные станы, к осени свертывающие свою работу. По западному берегу на юг от Шебунино находятся 2 пограничных заставы "Перепутье" и "Крайняя", занятые не столько охраной границы, сколько выживанием, по восточному берегу к югу от Кириллово находится одна на м.Анастасии, положение которой самое тяжелое в связи с изолированностью.
Восточный берег и водораздел Южно-Камышового хребта являются границами заказника областного значения "Полуостров Крильон". Угодья долин рек Ульяновка, Кура, Найча, Урюм как и прежде 100 лет назад используются для выпаса скота только теперь не Корсаковского поста, а для Таранайского совхоза. Перспективы открываются мягко говоря грустные…

http:/www.sakhalin.ru/rover

9 мая 1952 года на базе 41, 42, 43 радиотехнических постов сформирован 39 радиотехнический полк. Полк формировал бывший командир 116 отдельного радиотехнического батальона майор Варламов Дмитрий Федосеевич
В 1953 году в ноябре месяце 39 полк Воздушного Наблюдения, Оповещения и Связи был полностью сформирован согласно штату с дислокацией подразделений в различных населённых пунктах Сахалина, одним из которых был - мыс Крильон
Годовой праздник 39 РТП установлен в ознаменование дня формирования - 9 мая

В 1957 году на основании директивы штаба войск ПВО страны 39 радиотехнический полк ПВО с 1 августа 1957 года переведён на новые штаты, в том числе и 212 ОРЛР (мыс Крильон) в составе одной РЛС П-20, одной РЛС П-10, одной РЛС П-8с. 1960 год - 212 ОРЛР с местом дислокации мыс Крильон в составе одной РЛС П-30, одной РЛС п-12 и нештатной РЛС П-10.
1961 год - в 212 ОРЛР (мыс Крильон): РЛС П-30, П-12, П-10, П-14 и ПРВ-10.
С 1958 года 212 ОРЛР (мыс Крильон) стала отмечаться командованием 39 полка, как одно из лучших подразделений в полку, по результатам всесторонней проверки.
В 1959 году - лучшее подразделение полка: 212 ОРЛР (Крильон) - расчёт П-10, начальник РЛС - лейтенант Грисюк, расчёты РЛС П-20 сержантов Иванюта, Луценко.
В 1962 году - отличные отделения: РЛР Крильон - 4 отделение.
В 1964 году - по боевой и политической подготовке заняла I место РЛР Крильон - командир роты капитан Рудченко М.А., замполит лейтенант Коринский В.Ф. Роте вручено переходящее Красное Знамя.

С 1975 года рота Крильон стала называться рота Атласово.

В 2000 году - по итогам боевой подготовки, РЛР Крильон заняла II место - командир роты капитан Алисов
В 2001 году - по итогам боевой подготовки, РЛР Крильон заняла III место - командир роты капитан Алисов
В 2002 году - по итогам первого периода, РЛР Крильон заняла III место - командир роты капитан Низяев
В 2003 году - по итогам боевой подготовки, РЛР Крильон заняла III место - командир роты капитан Низяев
В 2006 году - по итогам боевой подготовки, РЛР Крильон заняла II место - командир роты майор Трибунский
В 2007 году - по итогам зимнего периода, РЛР Крильон заняла II место - командир роты майор Трибунский